Тысячелетник: Истоки Вадим Носоленко

Позвольте мне рассказать историю о том, как умер человек и родилась тень. Историю, которая началась, когда мир был молод, а боги ходили среди людей.

Меня звали Эша. Имя, данное мне отцом в честь самого быстрого и смертоносного существа наших лесов – серого волка. Я был первым охотником своего племени, стрелой, рассекающей воздух, тенью, скользящей по траве.

Всё началось тысячи лет назад, когда я был юным охотником. Отец назвал меня Эша в честь волка – самого быстрого и ловкого зверя в наших лесах. Я рос первым стрелком племени, мог бегать быстрее лани и выслеживать добычу там, где другие пасовали.

В тот роковой день я углубился в чащобу на охоту. Дремучий лес словно сгустился вокруг меня. Лианы опутывали деревья, как змеи, ветви тянулись ко мне своими кривыми когтями. Я чувствовал – лес не хочет меня пускать дальше.

– Не бойся, – сказал я себе. – Я Эша, сын волка! Лес не смеет угрожать мне.

Но лес был древнее моего имени, древнее моего рода. Он существовал задолго до моего первого вдоха и будет шелестеть своими листьями, когда от моих костей не останется даже пыли.

Оглядываясь назад через тысячелетия, я могу точно определить момент, когда печать судьбы легла на мою душу. Это был миг, когда гордость затмила инстинкт самосохранения.

С каждым шагом тревога росла в груди. Знаки были повсюду – капли черной смолы на коре деревьев, опутанные паутиной тропы, крики неведомых птиц в вышине. Что-то должно было случиться в этом проклятом месте, я чувствовал это кожей. Но я не повернул назад. И тогда лес ударил…

Я выследил оленя на поляне и приготовился к броску. Мой лук уже был натянут, наконечник стрелы смотрел прямо в сердце зверя. Вдруг я почувствовал дуновение холодного ветра, словно кто-то прошелся по моей могиле. Предчувствие беды сковало тело.

– Стреляй же! – приказал я себе сквозь стиснутые зубы.

Стрела свистнула в воздухе и поразила цель.

Олень забился в конвульсиях. Я подбежал добить его, но тут отпрянул в ужасе – из разорванной груди зверя ползли десятки черных слизней! Они копошились в окровавленных внутренностях, пожирая плоть изнутри точно какой-то живой мор. Я пошатнулся, едва не упав. В голове пронеслось: «Это кара леса! Я нарушил его покой». Проклятые твари устроили пир на теле оленя, издавая мерзкие хлюпающие звуки. Даже теперь, тысячу лет спустя, этот звук иногда приходит ко мне в кошмарах. Я снова услышал шепот леса:

– Беги, пока можешь…

Но гордость молодости не позволила мне отступить. Мне нужна была добыча, и я принялся свежевать тушу, стараясь не касаться мерзких существ. Вдруг я почувствовал резкую боль в руке – один из слизней впился мне в ладонь своими острыми зубами! Я в ужасе отшвырнул его, но было поздно – я весь был в крови и слизи. Слизняк, извиваясь, уполз обратно в тушу оленя. Я решил, что это просто укус, и принялся перевязывать руку, думая лишь о том, как поскорее унести добычу домой. Но я и не подозревал, какая зловещая тень нависла надо мной…

К вечеру рука, которую укусил мерзкий слизняк, распухла до неестественных размеров и начала полыхать адским огнём. Я чувствовал, как яд от укуса распространяется по моим венам, отравляя каждую клетку тела. Меня бил озноб, ноги подкашивались, и я едва добрёл до пещеры, цепляясь окровавленными пальцами за стволы деревьев.

Внутри я без чувств рухнул на свитый из шкур лежак. Мать в ужасе бросилась ко мне, увидев мою опухшую чёрную руку с выступившими венами.

– Сын мой! Что случилось? – её голос дрожал, как осенний лист на ветру.

Я метался в бреду, и мне чудились мерзкие существа, ползущие по мне и шипящие прямо в уши. Тени плясали на стенах пещеры, принимая чудовищные очертания чудищ и демонов.

Мать пыталась сбить жар, обливая меня холодной водой и нашептывая заклинания. Старый шаман племени жёг травы, а дым клубился над моим телом, словно серые призраки, пытающиеся унести мою душу. Но я лишь кричал и выгибался на ложе, чувствуя, как нечто склизкое заползает под мою кожу.

На следующий день я уже едва мог говорить от боли. Что-то двигалось внутри меня, извиваясь, как змея, продвигаясь всё выше к сердцу. Это был тот проклятый слизняк, распространявший свой яд по моему телу! Я чувствовал, как он пожирает меня изнутри, отравляет разум. Я кричал, умолял о помощи, но никто не мог избавить меня от этой пытки.

– Убейте меня! – хрипел я, глядя на искажённые ужасом лица соплеменников. – Не дайте ему добраться до сердца!

Но они лишь плакали и молились, боясь приблизиться к тому, что я становился.

Ближе к полуночи муки достигли пика. Слизняк добрался до моего сердца и начал сворачиваться клубком внутри груди. Я запрокинул голову, издав дикий вопль, полный невыносимой боли. В отчаянии я собрал последние силы и что есть мочи ударил себя кулаком в грудь. Я почувствовал, как существо внутри меня дернулось и замерло.

На миг мне показалось, что я победил, уничтожил тварь. Но радость была недолгой. Вместе с существом остановилось и мое сердце. Я почувствовал, как умираю, как жизнь покидает мое тело. Последнее, что я увидел – лик луны в ночном небе, алый, как кровь. В тот момент мне показалось, что луна смотрит на меня с состраданием, словно понимая, что я вступаю в бесконечную ночь бессмертия. Потом наступила тьма.

Я очнулся лишь глубокой ночью и сразу понял, что больше не принадлежу к миру людей. Моё тело казалось холодным и чужим. Но внутри я ощущал новую тёмную силу, разливавшуюся от сердца по жилам. Слизняк слился со мной, превратил меня в иное существо – наполовину человека, наполовину монстра. Я слышал плач племени – они считали меня мёртвым. Шаман уже готовил погребальный костёр, а мать рвала на себе одежды в ритуале скорби.

Когда я поднялся с погребального ложа, их крики ужаса раскололи ночь. Они видели не сына племени, вернувшегося с порога смерти, а чудовище с бледной кожей и глазами, в которых плескалась бездна. Я не винил их – они были правы.

Я ушёл той же ночью, не взяв ничего из прежней жизни, кроме своего имени. Хотя со временем я стал называть себя Вампом – словом, которое услышал много позже и которое казалось более подходящим для того, кем я стал.

С той поры минули века, сменились поколения, мир вокруг меня менялся, но я оставался прежним.

Я видел, как моё племя охотников исчезло, растворившись в потоке истории. Как выросли и пали великие империи. Рим расцвёл и превратился в прах, его армии, казавшиеся непобедимыми, сошли с исторической сцены.

Я шагал по мраморным площадям Александрии, когда её библиотека была полна древних знаний. Я стоял в тени Колизея, слушая рёв толпы, жаждущей крови. Я пировал с викингами, познавая их неутолимую жажду приключений, и медитировал с монахами Тибета, пытаясь найти покой.

Я наблюдал эпидемии чумы, уносившие миллионы жизней – но меня они не коснулись. Я пережил мрачное Средневековье с его инквизициями и кострами. Видел, как художники эпохи Возрождения создают шедевры, прославляющие человека.

Я присутствовал при казни королей и рождении революций. Я был свидетелем как худших, так и величайших моментов человеческой истории. Я видел, как дух людей сгибался под тяжестью страданий, но никогда не ломался.

На моих глазах происходили революции и свершались великие географические открытия. Люди покоряли океаны, осваивали воздух и космос. А я всё так же скитался в тени, одинокий, затаившийся.

Иногда я пытался найти других, подобных мне. И находил – бессмертных существ, древних и могущественных. Некоторые стали моими учителями, других я сам обратил в свою веру крови. Но истинной семьи я не обрёл, оставаясь всегда отчуждённым наблюдателем.

Порой мне казалось, я видел в толпе знакомые лица тех, кто был мне дорог. Но, подойдя ближе, я понимал – это лишь потомки моего народа, навсегда утраченного в водовороте времени.

Иногда я всё ещё вспоминаю тот далёкий день, когда моя судьба переменилась. Тот злополучный укус, изменивший всё. Кем был тот таинственный паразит? Узнаю ли я когда-нибудь правду?

Но сейчас, после столетий скитаний, я чувствую, что цикл замыкается. Туман сгущается вокруг меня, принося запахи прошлого и шёпот будущего. Что-то приближается из глубин времени, что-то, что заставляет моё мёртвое сердце сжиматься от предчувствия.

Моя история продолжается, и я чувствую, что следующая глава будет написана кровью.

Дождь лил как из ведра, превращая город в размытую акварель теней и огней. Тяжелые темные капли барабанили по металлической крыше здания словно нетерпеливые пальцы древнего существа, грудой холодных струй спускаясь в сливные стоки и погружаясь в канализацию. Эта симфония влаги была единственной колыбельной, которую я слушал каждую ночь вот уже третий век. Темными лабиринтами вода устремлялась все дальше, проникая под город и заглядывая в его самые тайные уголки. В этой бесформенной куче бетона и кирпичей обитал я, один из создателей ночи. Только мне известными коридорами я проходил свой истертый путь.

Меня зовут Вамп. Когда-то, тысячу лет назад, я был человеком по имени Эша. Теперь от того наивного охотника не осталось ничего, кроме воспоминаний. Я существую в тенях современного мира, наблюдая, как цивилизации расцветают и гибнут, словно эфемерные создания ночи. Это лишь мгновения для того, чья жизнь измеряется тысячелетиями.