Вечерами на танцплощадке устраивался концерт. Более взрослые люди при этом делали то, что и положено – танцевали, знакомились, а мы просто глазели и слушали музыку. Больше всего мне запомнилось, как над тайгой плыл моднейший на тот момент голос Юрия Антонова:

Когда я слышу это песню, то всегда вспоминаю Артын.

Мы любили ходить в пешие прогулки. Прихватив удочки, мы всё дальше и дальше удалялись от посёлка, шли вдоль речки, разведывая новые места. Сопровождал нас дед, неутомимо потакавший нашему исследовательскому интересу. Мы баловались, распугивали бурундуков, дурачились. Научились добывать ручейников, на которые клевал небольшой чебак, но уловы наши были пока что смехотворные – пара рыбок за день. Необходимо было уходить ещё дальше, за ближайшую деревню – а это было километров семь ходу. Решились мы не сразу, тем более, бабушка ворчала, ей не нравились наши долгие отлучки. Да ещё Костя прицепился с совершенно, на мой взгляд, дурацкой идеей. Возле главного корпуса был установлен щит, на котором масляной краской было изображено некое подобие карты. Там указывались все достопримечательности Дома Отдыха, и в нижнем правом углу значилось: «Венгерская деревня, 4 км».

И вот Косте приспичило сходить и посмотреть на этот этнический объект.

На поход туда терялся день. А располагалась эта деревня в направлении прямо противоположном тому, куда стремилась моя рыбацкая душа.

На домашнем совете накануне у нас разгорелся скандал: Костя ратовал за иностранную достопримечательность, а я за разведку боем ниже по течению. Дед сохранял нейтралитет. Страсти накалились. Можно сказать, назревал международный инцидент.

– Ну и идите в свою вренхренскую деревню! – орал я. – Че там смотреть то, венгров, что ли, не видели? А я тогда пойду один на рыбалку, мне неинтересно в вашей деревне дома смотреть!

Не помню уже, как меня уговорили, видимо, посулили какие-то преференции, но в загадочную деревню мы всё-таки сходили, хотя я так и не понял, чем она собственно отличается от русской. Зато помню, что по дороге туда мы находили поганки и швыряли их деду в спину, чтобы посмотреть, как они разлетаются на ошмётки. Дед вначале только хмыкал, но потом пригрозил, что спрячет удочки. И ещё мы с Костей тогда решили стать великими писателями и даже начали в соавторстве ваять фантастический роман, подозрительно напоминавший сюжетом недавно отсмотренный нами в кинотеатре фильм «Петля Ориона».

Но моя рыболовная мечта в Артыне всё же сбылась. В один прекрасный день мы убрели-таки в дальний поиск, на горизонте даже проявлялся Иртыш, в который и впадала в конце своего пути Артынка. Здесь она была посолидней, пошире и помутнее. И текла она уже не по живописному бору, а просто посреди поля, разрезая его пологими удобными берегами.

Найдя, на наш взгляд, перспективное место, мы закинули удочки. Через полчаса Костя поймал чебака размером с кильку. Ещё через пятнадцать минут такого же монстра поймал и я.

Дед в это время нашёл длинную палку, приладил к ней леску и, игнорируя всякие дурацкие поплавки и грузила, прямо на леску подвязал крючок.

Он сообщил нам, что идёт рыбачить на озеро.

Вдалеке виднелась лужа, оставшаяся, видимо, ещё с весеннего разлива.

– Ха-ха, – сказал Костя, – там рыбы то нет.

– Проверим, – пообещал дед и ушёл.

Через какое-то время Костя поймал ещё одного малюсенького чебака. Настроение у нас стало сдуваться – рассчитывали мы, конечно, на большее.

Но тут возвратился дед. В руках у него была вскрытая банка от тушёнки, из которой торчали два больших хвоста!