Думаю, Миколай Вильк и польская мафия заявят о себе. Мы достаточно неплохо ладим с Миколаем, но я не назову нас лучшими друзьями. Между нами есть определенное напряжение, которое возникает, когда кто-то похищает младшую дочь твоего союзника, а затем подставляет твоего брата в деле об убийстве.

В итоге Миколай женился на плененной Нессе Гриффин, а Риона Гриффин отмазала Данте от тюрьмы. Но, в общем и целом, мы с Мико не обмениваемся рождественскими открытками.

Это непростая ситуация, учитывая, что и русские не смирились со своим поражением. Всякий раз, когда столпы власти пошатываются, есть вероятность того, что все может рухнуть.

Возможно, именно поэтому papa такой мнительный в последнее время. Он чувствует повисшую в воздухе неопределенность.

Держа все это в уме, я согласился прийти на благотворительное мероприятие, хоть и ненавижу подобные штуки. Я ненавижу лицемерие и фальшь, и меня беспокоит, насколько хорошо Аида выучила правила игры. Раньше ни одно мероприятие не обходилось без того, чтобы сестра что-нибудь не стянула или кого-то не оскорбила, причем этих «кого-то» было несколько. Теперь она разодета в пух и прах, помнит всех по именам и очаровывает самых чопорных представителей общества.

Кэллам такой же, и даже хуже. Он олдермен 43-го округа, самого богатого и влиятельного в городе, включающего в себя Линкольн-парк, Олд-Таун и Голд-Кост. Мой зять знает почти всех в помещении, и здесь вряд ли найдется человек, который не хотел бы обсудить с ним какие-то личные вопросы.

Я же умираю от скуки. Стянув пару канапе с подносов проходящих мимо официантов, я просматриваю длинный список предметов, выставленных на тихий аукцион, в том числе футбольный мяч, подписанный всеми игроками линии нападения «Чикаго Бэрс»[12].

Тут представлены довольно неплохие вещички. Но, честно говоря… не похоже, чтобы что-то меня по-настоящему заинтересовало. Мне просто все равно. Последние два года моя жизнь – это просто мрачное и безрадостное существование, отмеченное лишь несколькими краткими вспышками удовольствия. Меня уже чертовски давно ничто по-настоящему не привлекало…

Разве что на прошлой неделе.

Елена привлекла меня.

Между нами ощущалась какая-то энергия, которая действительно заставила меня что-то почувствовать, хотя бы ненадолго.

Спустя все это время, когда я нашел то, за что действительно стоило бы ухватиться… Я вынужден ее игнорировать. Я вынужден отпустить ее. Из-за моей семьи.

Моей чертовой семьи.

Почему-то им всегда удается отнять то немногое, чем я дорожу.

Я перевожу взгляд на Аиду, которая разговаривает с каким-то невысоким лысеющим мужчиной в чудовищном фиолетовом галстуке-бабочке. Он смеется над чем-то, что она сказала, запрокинув голову и обнажив кривые, скученные зубы. Судя по хорошо знакомому мне взгляду, у сестры на уме что-то еще более возмутительное, и она едва сдерживается, чтобы не выпалить это вслух. Раньше Аида всякий раз проигрывала эту битву, но теперь научилась следить за языком.

Моя сестра прелестна. Темные кудрявые волосы, яркие серые глаза, напоминающие монеты, поблескивающие в мутной воде, и вечно проказливое выражение лица, которое всякий раз вызывает любопытство и тревогу при взгляде на него.

Как можно так сильно любить кого-то и при этом питать к нему злобу?

Именно так я и чувствую себя по отношению к семье в последнее время.

Я чертовски люблю их, до глубины души.

Но мне не нравится, где я из-за них оказался.

Я знаю, что частично это моя вина. Я бесцельно плыву по жизни. Но как бы они ни подталкивали меня в другом направлении, мне никогда не нравится итог.