Ответа на вопрос я, кажется, так и не дождусь, взглядом натыкаюсь на Никитку — обычный дворовый парень из маминого района, киваю головой в сторону байка, и тот понятливо кидается убирать его с обочины: ну хоть в этом свезло! Тут же в мыслях всплывает цепочка: мама, кран, потоп… — и головная боль возвращается на своё законное место.
— Тёмка уронил мяч, хотел поймать… — тихо произнесла горе-мамаша.
Девушка, идущая впереди, удивлённо обернулась, кажется, она тоже не ожидала, что со мной будут разговаривать. Снова смотрю в большие зелёные глаза — красивые они у неё, затягивают, душу выворачивают. Мяча на дороге я как-то не приметил, да и к черту мяч и нотации, что так и вертятся на языке.
— Ясно, в следующий раз смотри по сторонам! — мягко говорю в ответ.
— Следующий раз она решится выйти из дома лет через сто! — с досадой бурчит её подруга, поворачивая в сторону одного из жилых домов.
Когда мы оказываемся у нужного подъезда, девчонка начинает беспокоиться и сильнее стискивает мою многострадальную футболку.
— Не уроню, не бойся, — бросаю в ответ на её реакцию.
— Отпусти, — еле слышно шепчет мне в ответ.
— Лифт работает? — спрашиваю у ее подруги, которая, несколько успокоившись, производит впечатление более адекватной.
— Ага, счаз, размечтался!— фыркает та, наконец отыскав в сумке ключ от домофона.
— Собралась прыгать на одной ноге пять этажей? Очень умно! А рухнешь — сына будет воспитывать твоя крикливая подружка? — насмешливо спрашиваю странную девчонку.
Она молчит, глаза снова затапливает паника, я кожей ощущаю её страх и животный ужас, совершенно ненормальную дрожь.
— Не дави на неё: ты ничего не понимаешь! — одёргивает меня брюнетка, с беспокойством глядя на мою ношу.
— А чё тут понимать? Пришибленная она какая-то! Странно, что у тебя ребёнок есть, интересно, как его отец договорился с тобой о сексе! — говорю и тут же прикусываю язык, понимая, что сказанное прозвучало слишком грубо.
— Просто заткнись, иначе я вырву тебе язык! — сверкает злым взглядом «грозная» защитница.
Я действительно молчу — угрозы фурии тут ни при чём, я сосредотачиваюсь на необходимости удержать в руках раненую девушку и побыстрее донести её до квартиры.
К пятому этажу я конкретно начинаю уставать, выбитое на прошлой неделе плечо даёт о себе знать, да и башка никак не проходит, ещё больше я раздражаюсь, когда брюнетка долго копается с замком и справляется только с третьей попытки.
Она не спускает с рук мальчика, пока не оказывается внутри, там поспешно сбрасывает с ног обувь и открывает одну из дверей.
— Неси её в ванную! — приказывает мне.
Стоило войти в тесную комнатку и девчонка снова начала вырываться, словно обезумевшая: а ведь головой она точно не ударялась, или это её до меня приложило?
— Хватит, не рыпайся! — рычу раздражённо, усаживая её на широкий бортик ванной.
Она замирает, затравленно смотрит на меня и беззвучно плачет — ну точно ненормальная!
— Рит, давай сначала промоем, — в комнату врывается вторая девушка-катастрофа, бросает в раковину аптечку и оглядывает подругу с ног до головы.
— Уйдите! — громче обычного произносит та.
— Думаешь и меня спровадить? Ага, разбежалась! — фыркает брюнетка. — Блин, я же ничего не понимаю в этих травмах толком! — тут же удручённо вздыхает.
«Какого хрена тогда мы её сюда волокли?!» — хочется заорать, но я снова сдерживаюсь.
— Смотри, чтобы она не упала! — произношу вслух, решительно наклоняясь к пострадавшей коленке и торопливо закатывая плотную ткань.
— Офигеть! — вырывается сдавленное из груди брюнетки.
У меня же на языке вертятся слова куда покрепче.