— Ты идёшь с нами! — решительно заверяю, строго прищуриваясь.
— Сонь, — устало и немного осуждающе вздыхает та.
— А то обижусь! — отрезаю в ответ.
Она редко выходит на улицу, ей сложно перебороть себя: люди вызывают в ней страх, отторжение, панику. Однако изредка мне всё же удавалось уговорить её на внеплановую прогулку. А в остальном: работает Рита удалённо, занимаясь дизайном сайтов и ещё какой-то фигнёй в компьютере, продукты часто заказывает, иногда их покупаю я, сама она делает это с неохотой и редко — короче типичная затворница! Мать Ритки умерла лет пять назад от рака, а отчима мы совместными усилиями смогли выселить из квартиры, на которую у того в общем-то и не было никакого права.
Тёма переодевается для прогулки в считанные секунды, охотно подставляет мне руки и ноги, сам бежит за сандалиями и, кряхтя, натягивает их на ножки, конечно же, перепутав правую и левую. Взъерошив тёмную макушку, я помогаю ему обуться правильно и выбрать подходящий мяч - он любит играть со мной в футбол.
А вот Рита, закрывшись в комнате, не выходит уже минут пятнадцать. За это время маленький попрошайка успел слопать половину моей контрабанды, а я начала всерьёз волноваться, не передумала ли подруга идти на прогулку. С неё станется забаррикадировать дверь и надеть наушники — плавали, знаем! Однажды я приволокла соседа из квартиры напротив, чтобы тот помог выломать дверь, пока она, сидя у противоположной стены, слушала Баха и Чайковского на всю катушку!
— Ритуль, ну где ты там пропала, а? — толкаю дверь и облегченно выдыхаю, когда та с лёгкостью поддаётся.
А вот подруга вздрагивает и торопливо одёргивает длинную тёмно-синюю рубашку — прячет свои шрамы даже от меня. Я проглатываю ком в горле и стараюсь не показывать своих эмоций.
— Я говорила, их можно убрать, будет почти незаметно! А если сверху сделать татушку будет очень даже круто! — я подмигиваю ей и наигранно улыбаюсь, Рита же кривит носик и неуклюже натягивает ужасные и безразмерные брюки расцветки хаки.
— Издеваешься? — спрашивает меня на полном серьёзе, придирчиво осматривая себя в зеркале.
— С чего бы? Какая там у тебя любимая соната? Можешь набить парочку нотных строк, м?
— Глупости, — фыркает моя зануда-подруга и решительно проходит мимо, напяливает на голову тёмную пацанскую кепку и чёрные кросы, а потом ещё и очки — финиш, ребята!
Я удручённо вздыхаю, но не спорю, знаю, что сам поход на улицу в час пик для неё сравни подвигу! Она распахивает дверь и на несколько секунд замирает, не решаясь переступить порог: и я, и Тёмка молчим, позволяя еи́ собраться с мыслями и решиться, мальчик сильнее сжимает мою ладонь и напряжённо всматривается в ссутуленную спину матери.
— Идёмте, — наконец выдыхает Рита, не замечая, как мы облегченно делаем то же самое и выскальзываем в тамбур.
— Ты хоть знаешь, как мы смотримся со стороны? — ворчливо интересуюсь я, пока мы шагаем в сторону детской площадки. Та, что находится рядом с домом, сейчас слишком оживлённая, там крайне мало развлечений для мелких, да и мне хочется хоть немного вывести подругу в свет, поэтому мы топаем к другой, расположенной в соседнем районе, платной, но очень классной и совершенно безопасной для детей. Яра притаилась на парковке соседнего дома, чтобы Ритка не вздумала взяться уговаривать меня проехать расстояние в машине — официально я добралась сюда на такси!
— Тебе стыдно идти вместе со мной? — спрашивает, пряча от меня глаза за чёрными оправами.
Я закатываю глаза и тоже демонстративно опускаю свои розовые очки с макушки на переносицу, громко фыркаю.