Первое время после расставания я просто лежал и ничего не мог сделать. Объяснил ситуацию на работе. Начальник понял меня, я взял отпуск и пару недель не выходил из дома. Разве что за выпивкой и чем-то похожим на еду. Мне не становилось легче. Алкоголь не помогал.

Кое-как я собрал себя в кучу и начал работать. Стал принимать антидепрессанты. Сходил пару раз к психологу. Проводил время с друзьями. Радовался от встреч с сыном. Но это все была просто маскировка, внутри я был снова полностью уничтожен. Ни одного росточка надежды. Тикающая бомба.

К сожалению, так устроено большинство наших семей. Мужчины горбатятся во имя великой цели, которую невозможно достигнуть. А потом внутренне сдаются, хотя не могут показать этого внешне. Женщины генерируют поводы для истерик. Кто-то начинает пить, уходя от реальности. В итоге все катится к черту.

Побои, измены, оскорбления, несчастные дети, разбитые судьбы. Алкоголь, наркотики. Люди с мертвыми глазами.

В нашем с женой случае, все закончилось мирно. Не считая того, что внутри меня начал тикать таймер, который отчетливо сигнализировал о том, что рано или поздно произойдет взрыв. Так как внутренне я не оправился. И как бы не делал вид, что у меня всё отлично, на самом деле – я уже вынес себе смертный приговор. Знал, что рано или поздно таймер закончит отсчет и боеприпас сдетонирует.

Так и случилось.

Я довольно легко отношусь к потере близких людей. Ты рождаешься, начинаешь жить, познавать мир вокруг. А в это время те, кто жил до тебя – потихоньку распределяются по могилам и урнам. Остается память, которая не требует определённой формы для сохранения. В этом нет никакой катастрофы, злого рока или несправедливости. Я как-то быстро осознал, что мы здесь только на мгновенье, поэтому похороны с самого детства не вызывали у меня никаких чувств. Люди исчезали, появлялись новые.

В рамках этой истории, уместно упомянуть о последних месяцах жизни моей бабушки. И её смерти. Смерти мучительной. Думаю, что её уход повлиял на мою и без того расшатанную психику. Каждый подобный фактор, завязывающийся в узлы с предыдущим и следующим, предопределял неизбежный финал, к которому я в итоге и пришёл.

Я рано потерял отца. О том, что это был за человек, вернее, во что этого человека превратила жалость к себе и алкоголь – можно поверхностно понять из предыдущей главы. После его смерти, я остался единственным продолжением рода со стороны отца. С моей мамой бабушка и дедушка не общались.

За пару лет до основных событий книги, тяжело заболел дед. Он быстро ослаб, периодически перемещался в больницу, куда его пристраивала по знакомству бабушка. Затем возвращался домой и просто сидел в кресле у телевизора целыми днями. Он сидел в нём, когда я первый раз привёз к ним домой его правнука. Он был в нём, когда уже практически совсем перестал видеть. Казалось, что я видел его очертания на том месте и после того, как он умер. Мне чертовски хотелось взять топор, разрубить кресло на части и сжечь прямо на полу квартиры.

Бабушка, естественно, очень тяжело переживала утрату, так как осталась фактически одна. Да, я был в том же городе. У нее родился правнук. Но большую часть времени она проводила в одиночестве.

Так вышло, что она привыкла всеми командовать. У неё был твердый, как она полагала, характер. Пробивные способности. Школа, институт, работа в медицине, карьера. Много лет службы в качестве заведующей кафедрой судебной медицины в одном из главных медицинских вузов города. Научные степени, награды, защита докторской, звание «профессора».

Такие же по масштабу продвижения она хотела видеть и у близких людей. Поэтому мой отец вынужден был податься в медицину, поступать в медицинский вуз, вылетать из вуза, возвращаться в вуз. Думаю, подобное давление, отчасти, и привело его к тому, что он искал любой способ жить «по-своему». Сходил в армию, женился на моей маме, потом родился я.