Отца только выковыряли из запоя, а значит, он был беспомощен и не отличался умом и сообразительностью. Теперь я и сам знаю, что чувствует человек на выходе из таких состояний. Его выводили из себя любые звуки. Думаю, что он потерялся во времени. Не помнил, когда я уехал и сколько времени отсутствовал. Умудрился вызвать милицию, сотрудники которой не поленились снять мои отпечатки пальцев с вещей в комнате. Все было усыпано веществом для дактилоскопии.

Отец что-то пытался объяснить, потом орал. Кое-как собрался и мы потопали в отделение милиции. Там я должен был предстать перед операми и рассказать историю о том, что уехал к бабушке и просто забыл предупредить об этом. На улице шел сильный дождь, кроссовки промокли и хлюпали. По пути мне доходчиво объяснили, что если я скажу операм правду, отец убьёт и меня, и маму. И ему ничего за этой не будет.

Я шел и смотрел на небо, подставляя лицо дождю. Мне было совершенно наплевать на его слова. Они не трогали меня, мне не было страшно. Я снова промок и хотел домой. Тогда я в первый раз в жизни почувствовал то самое чувство полного опустошения.

Произошло предательство планетарного масштаба. Глобальная катастрофа, которой поздно бояться, ведь она не оставила после себя ничего живого.

Именно это чувство я снова пропущу через себя после того, как уйдет моя жена. Чувство без чувств. Мертвая тишина внутри и очевидная бесполезность любого действия, которое можно совершить.

Сидя за столом в отделении милиции, я отвечал сотрудникам так, как этого хотел отец. Правильность моих слов подтверждала его нога под столом, которая каждый раз наступала на мою, если разговор поворачивал не в ту сторону. И я сделал так, как он хотел. Не из страха, а потому, что дети должны слушать родителей. А я был послушным ребенком.

На обратном пути, дождь кончился. Дома я переоделся и пошел гулять, отец лег на диван перед телевизором, дав себе небольшую передышку перед очередным походом за водкой. Жизнь продолжалась. Об этой истории я рассказала своей маме только тогда, когда мне было уже за тридцать.

В детстве, я считал подобные события – обыденностью. Неотъемлемой частью своей жизни. Не придавал им значения, шёл дальше. Откуда я мог знать, что так жить – не правильно.

Отца я простил. Но уже после его смерти. Он умер с похмелья в квартире бабушки и дедушки. Ему не было и пятидесяти.

Мне необходимо было привести одну из историй детства, иначе моя реакция на то или иное событие может быть не совсем правильно истолкована. Хоть эта книга описывает иной этап моей жизни.

Несомненно, самый сложный.

Безумную хронологию моего падения следует начать с разрушения семьи.

Именно после ухода жены, я понял, что с того момента в детстве ничего не изменилось. Я вырос, отучился, зарабатываю деньги. Решаю возникающие проблемы, живу полной жизнью, как это и полагается взрослому, но на самом деле это не значит совершенно ничего. Я НИЧЕГО не контролирую и НИ В ЧЕМ не могу быть уверен. Я остаюсь все тем же мальчиком под дождем, капли которого никак не могут повлиять на внутреннюю засуху.

Сейчас я могу проанализировать отношения с самим собой на протяжении всей жизни. Думаю, что после предательства отца (назовем это так), после наглядного доказательства того, что один из самых важных людей в жизни может оказаться вовсе не тем, кем должен быть по всем законам мироздания, я частично возложил вину за его поведение на себя. Никогда не озвучивал в голове этот довод, но где-то на подкорке он совершенно точно отложился. Поэтому мне часто казалось, что я куда хуже того образа, в котором меня видят и воспринимают другие люди.