Трещины на стенах и потолках покрывали все южное крыло здания. Дети к ним давно привыкли, но у родителей, посещающих школу один раз в год, иногда случались приступы презрения и несправедливости. Они считали, что во всем виновно школьное руководство. Миф, о том, что деньги, собранные на ремонт, уходили кому-то в карман, имел такие длинные корни, что обрубить их не мог никто. Рома же был другого мнения.

Даже глупый поймет, что трещины в стенах образовывались из-за оседания фундамента. А фундамент одними деньгами не укрепишь. Каждый год, все надеялись, что новый ремонт будет успешнее и продолжительнее предыдущего. Но школа рушила надежды окружающих, а трещин становилось все больше и больше.

Рома опустил голову и поплелся к гардеробу. Он не испытывал жалости по отношению к зданию. Школу он не любил, и желал ей развалиться в ближайшее будущее, пока он не успел ее закончить.

В тот момент, когда Рома услышал странный звук, он думал о том, как перетерпеть шестой урок. Он хотел гулять. Душа требовала свободы. В своей школе Рома натерпелся всякого, но как только его пробирала тоска, ему становилось так плохо, что он начинал мечтать. Улетая из реальности, он находился в более удобном для себя мире. Здесь и девчонки были рядом, и бои с соперниками оканчивались в его пользу, и верных друзей хватало. В своих мечтах Рома не чувствовал себя одиноким. Он был победителем, укротителем и просто человеком, чье присутствие необходимо обществу. Иногда он даже улыбался, размышляя о том, какой красочной казалась бы жизнь, если бы все было так, как в его мечтах.

Он свернул за угол, намереваясь взять куртку, и вдруг услышал шум. В начале, ему показалось, что у него просто заложило уши. Во всяком случае, виски действительно что-то сдавило, и в глазах появились неопознанные летающие круги. Рома остановился.

Шум не изменил своим кондициям. Только поменял тон. Теперь он стал более низким и прямолинейным, как будто поймал необходимую частоту. Под его натиском стены принялись раздвигаться, и Рома поверил, что если все пойдет по плану, через пару минут выходить из школы ему не потребуется. Школьный двор сам заберется внутрь.

Он сделал несколько шагов в сторону гардероба. Неприятное давление в ушах уменьшилось, но не намного. Он по-прежнему слышал тонкую волну звука, причиняющую такой дискомфорт, словно его держали головой вниз и раскачивали, как кегельный шар перед броском. От острых ощущений Рома сморщился. Он зашел в гардероб и быстрым шагом двинулся за своей курткой. Каждый год он вешал куртку в разных местах, выбирая те крючки, куда максимально доставал его рост. На выходе из гардероба он заметил вахтершу, в чьи обязанности, помимо гардероба, входили звонки с урока на урок.

– Извините, – обратился к ней Рома. – Вы слышите что-нибудь?

Бабушка оторвалась от книжки и посмотрела сначала на часы, потом на него.

– Что?

– Звук, – Рома поднял палец к верху. – Такой… необычный звук.

– Какой звук, дружок?

– Такой… – Рома замямлил, потому что и сам не знал, из каких компонентов состоит то, что он слышал. – Противный. Нудный. Раздражительный.

Вахтерша усмехнулась.

– Я уже лет десять, как мало что слышу, – сказала она, указывая на блестящую колбу школьного звонка. – Когда у тебя над головой по двадцать раз в день ревет эта штука, все звуки кажутся одинаковыми.

– Звонок здесь не причем, – Рома накинул куртку на плечи. – Я слышу… как будто…

И тут звук стал тоньше, и он наконец-то нашел ему определение.

– Как будто поют много голосов.

– Нет, дружок, – ответила бабушка. – Такого звука я не слышу.

– Но… – Рома нахмурился.