Ты сильная Татьяна Киселева

1. Глава 1

Согрейте, — попросила я в отчаянье,

Душа замёрзла, я совсем одна...

Но я в ответ услышала ворчание,

Ты сильная — согреешься сама...

И руки опустились от бессилия,

От боли закружилась голова.

В висках стучит — ты сильная, ты сильная...

Ты в этом мире справишься сама...

Автор неизвестен.

Пока Катька управлялась с делами, что поручила ей мама, уходя на работу, Сенька уже успел удрать на реку.

«Нет бы дураку в начале воды в бочки натаскать, а потом уже идти купаться», — думала длинноногая худенькая девчонка, пока бежала на реку, на излюбленное место купания их развесёлой компании. То ли дело она, Катька. Уже со всеми делами управилась и теперь может делать что хочет. Разве ж она не молодец?

Ещё не добежав до берега, она услышала громкий хохот мальчишек. Катя выглянула из-за кустов и хмыкнула. В воде мелькали загорелые мальчишечьи тела и сверкали белые попы. Пользуясь её отсутствием, пацаны решили искупаться голышом. Девчонка крадучись вылезла из кустов и, схватив в охапку лежащие в куче вещи брата и его друзей, поспешила убраться обратно. Но диверсию скрытно провести не удалось, девчонку заметили.

— Катька! Стой, зараза! — закричал кто-то из мальчишек.

— Вот ведь коза! Отдай вещи, кому говорят.

— Сенька, догоняй её, — летит в Катькину спину многоголосый мальчишечий крик.

— Катька, стой, паразитка! Догоню — убью! — звенит над рекой Сенькин голос.

«Ты вначале догони», — хмыкнула девчонка, удирая со всех ног от реки и унося с собой трусы брата и его друзей вместе с остальными вещами. Сенька на ходу сорвал лист лопуха и, прикрывшись им спереди, сверкая белыми ягодицами, мчался вслед за сестрой.

Жарко, солнце в самом зените. Деревья почти не дают тени, сомлели на солнцепёке. Воздух неподвижен, ни ветерка. Раскалённая дорога пылит под босыми ногами. Вот уже и крайние дома. Ещё немного — и девчонка забаррикадируется в доме и изнутри посмеётся над братом.

— Эй, ты, задержи эту заразу! — крикнул Сенька пацану, вывернувшему из-за угла дома навстречу Катьке.

Девчонка пробует увернуться от захвата, но парнишка цепко хватает её за руку.

— Ну-ка, быстро отпустил, — шипит Катька на незнакомца и оглядывается. Сенька уже совсем рядом. Катька пробует вырваться, но мальчишка крепко держит её за руку, и тогда девчонка со всей дури пинает его под коленку босой ногой. Пацан от неожиданности отпускает её руку, и Катька, прихрамывая, бежит дальше. Но понимает: от возмездия уже не уйти.

Сенька коршуном набрасывается на сестру и вырывает вещи из её рук.

— Вот же паразитка! — задыхаясь, ругается он и, прыгая на одной ноге, торопится надеть трусы. — Ну вот скажи, зачем ты это сделала?

— А ты зачем на реку без меня ушёл? Нам мама что сказала сделать, а? Я что, одна должна всё делать? Я, может, тоже купаться хочу, — отбрехивается Катька от нападок брата.

Сенька недовольно морщится:

— Да сделаю я всё, попозже только. Я собирался после речки воду натаскать.

— Дурак, что ли, совсем? Утром не так жарко было. Надо было сделать, а потом идти купаться. А сейчас придётся в самую жарень воду таскать. Если вода не нагреется, мама всыплет, — с серьёзным видом выговаривает Катька брату.

— Не твоё дело. Когда захочу, тогда и сделаю, не тебе же всыплют, — огрызается Сенька, понимая, что сестра опять, как всегда, права.

Одевшись, он смотрит на Катьку и говорит:

— Я тебе это ещё припомню. Обязательно отомщу.

Катька смеётся:

— Ой, да ладно, испугал. У тебя фантазии не хватит. Жаль, мне некогда оглядываться было. Наверное, со стороны это смотрелось просто отпадно, как ты по деревне с голым задом летел.

Сенька замахивается:

— У, зараза! Прибил бы, да жалко, — и он дёргает сестру за косу.

— Эй, ты чего! Больно же! — вопит Катька и тычет Арсения кулачком в бок. Арсений фыркает и наклоняется за одеждой.

Близнецы, собрав одежду друзей, идут в сторону речки.

Поравнявшись с пацаном, что ему помог задержать Катьку, Сенька говорит:

— Спасибо, брат. А я тебя что-то раньше здесь не видел. Отдыхать приехали? Меня Арсением зовут.

— Брат, — фыркает Катька, — не много ли братьев у тебя развелось?

Сенька на её выпад никак не реагирует, ждёт, что ответит на вопрос парнишка.

— Я Евгений, — отвечает пацан. — Нет, не отдыхать. Мы сюда жить переехали. Вчера только заселились. Вот решил посмотреть, что здесь у вас да как. Пусто у вас здесь как-то. Народу совсем нет.

— Так все на речке. Жарко же. Ну что, тогда идём с нами, мы как раз на реку идём. А в каком классе учиться будешь? — поинтересовался Сенька.

— В седьмой перешёл.

— Здорово. Значит, в одном классе с нами будешь. Мы с Катюхой тоже в седьмой перешли. Она, как ты, наверное, уже догадался, моя сестра. Вредная — просто жуть.

— Сам ты вредный, — Катя прибавляет шагу и даёт подзатыльник брату.

— Вот видишь, что творит? Знает, что я девчонок не обижаю, и распускает руки, — Сенька снова дёргает сестру за косу.

Катька украдкой рассматривала мальчишку. «А новенький-то ничего себе так. Интересный. Я бы даже сказала, довольно симпатичный. Девчонки в классе точно пищать по нему будут. Ха! Но я-то первая с ним познакомилась! Глаза какие у него красивые: ярко-синие с длиннющими ресницами. Ну вот скажите, зачем пацану такие ресницы, а? А он ещё и кудрявый, и брови вон какие, изогнутые, словно крылья у птицы».

Евгений был чуть покрепче и повыше Сеньки. Ну и её, само собой, так как Катька была с братом одного роста, только тоньше в кости, что вполне естественно, всё же она девчонка.

С интересом рассматривал своих новых друзей и Женька. Светлые, по цвету похожие на пшеничную солому с небольшой рыжинкой волосы у Сеньки были коротко подстрижены. Лишь над бровями нависал небольшой задорный чубчик. А у Катьки её золотистые волосы были заплетены в длинную, до само́й талии, довольно толстую косу. В отличие от волос, брови были неожиданно тёмные, словно нарисованные, и не пойми какого цвета глаза, то ли серые, то ли зелёные. В плечах Сенька был пошире сестрёнки. Зато у Катьки пухлые губки бантиком, а у Сеньки совсем обычные. В общем, рот как рот, ну и скулы у Сеньки всё же поострее, и подбородок потвёрже. Симпатичные ребята и весёлые, похоже. Женька хмыкнул, припомнив, как мчался за сестрой Арсений.

За разговором они подошли к реке. Сенька бросил вещи пацанов на траву и крикнул:

— Ребят, вылазьте давайте, мы вам новенького знакомиться привели. С нами в одном классе учиться будет.

— Катька, брысь отседова, дай одеться, — закричал Никитка, их сосед и одноклассник.

— Ой, да что я там у вас не видела, — ехидно пропела девчонка. Но всё же отошла в сторонку и отвернулась. Пацаны с хохотом ломанулись на берег. Минут через пять они все сидели на траве и общались с новеньким.

Настоящее время.

Молодая женщина открыла глаза. Безмятежное выражение по мере пробуждения стиралось с её лица, словно ластиком. Там, во сне, всё было чудесно. В реальности же не было ничего хорошего. Она хотела бы вообще не просыпаться, остаться там, в таком безмятежном и беззаботном прошлом. Потому что настоящее больно ранило, убивало и не давало дышать.

Красивое лицо исказилось в гримасе боли. Между бровей залегла скорбная морщинка, в глазах показались слёзы.

— Зачем мне всё это? Не хочу ничего вспоминать. Я забыть всё хочу, — горько шепчет она.

Но не так-то просто уйти от мыслей и воспоминаний, навеянных сном. Они, вопреки её желанию, лезут и лезут в голову. Женщина полежала ещё немного в кровати, глядя, как лёгкий ветерок треплет шелковую штору на балконном окне. Потом вытерла слёзы с глаз, поднялась и ушла в ванную.

В номер люкс для двоих в санатории в Ялте она заселилась вчера поздно вечером и ещё нигде не была. Умывшись и почистив зубы, она надела белый сарафан и белые же босоножки на небольшом каблучке. Собрала золотистые волосы цвета спелой пшеницы в высокий хвост и, прихватив солнцезащитные очки и сумочку, отправилась завтракать. Администратор показала закреплённый за её номером столик, и женщина присела на краешек стула. Официантка принесла салат из свежих овощей, омлет и круассан.

— Что будете пить, чай или кофе? — спросила она.

— Будьте добры, стакан воды и кофе, — попросила женщина.

В сумочке зазвонил телефон. Катя, не глядя достала и поднесла его к уху:

— Алло.

— Кать, вы где? Я пришёл домой, а вас нет. Где ты?

— Нет меня. Была и вся вышла, — голос Екатерины был ровный и какой-то безжизненный.

— В смысле вышла? Куда вышла? Кать, не чуди, слышишь! Где вы, где дети? Я хочу их видеть!

— Ковалёв, оставь меня в покое. Хочешь видеть детей — видь. Кто тебе мешает. Мозги включи, если они у тебя ещё есть. Или ты можешь думать только тем местом, что ниже пояса? Всё! Не звони мне больше! — Екатерина отключила телефон и положила в сумочку. На щеках горел нервный румянец. Она вздохнула, выпила стакан воды, посмотрела на нетронутый завтрак и вышла из зала. Оглядевшись в холле, подумала и решила пойти к морю.

Перед зданием посредине небольшой площадки играл струями на солнце фонтан, от него к морю спускалась каскадами асфальтированная дорожка, обрамлённая цветущими розовыми кустами, между которыми были установлены скамейки. Екатерина неторопливо шла к морю, губы её были плотно сжаты, а из-под очков одна за другой скатывались слезинки. Телефонный разговор Екатерину выбил из равновесия, приобретённого с таким трудом. Пустота внутри ширилась, и от этого хотелось кричать во весь голос. Выйдя на пляж, она повернула направо. Туда, где виднелись довольно высокие и крутые скалы. Ей хотелось побыть одной. Посидеть у воды, послушать прибой, крик чаек и не думать. Совсем ни о чём не думать, успокоиться и хоть как-то унять эту невыносимую боль, что разрывала её грудь.