Но не тут-то было. Я выдою тебе до капли, муженек, и попробую на вкус.

Подключаю обе руки, поступательными движениями сжимаю и разжимаю мошонку и основание члена, языком рисую узоры на члене и еще глубже насаживаюсь ртом. Завтра горло будет болеть, но это все фигня. В таком, казалось бы, унизительном положении я чувствую себя отнюдь не рабыней, а самой настоящей госпожой. Ведь только от меня сейчас зависит удовольствие отдельно взятого мужчины, взбешенного и безумно возбужденного.

Он не выдерживает моего темпа и взрывается, изливаясь мне в рот. А я глотаю всё до капельки, еще и вылизываю весь член, чтобы ничего не осталось. А сперма у моего мужчины сладкая, с чуть терпким привкусом.

Облизываюсь словно кошка, продолжая стоять на коленях. И когда Женя наконец-то открывает глаза, медленно поднимаюсь на ноги и, положив ладонь на его грудь, с глумливой усмешкой говорю:

— Можешь быть свободен на сегодня, зайчик.

Лицо зайчика вытягивается от удивления, затем он поднимает взгляд, словно ищет ответ где-то на потолке. Я тоже решаю взглянуть туда, а то мало ли, вдруг и сама там найду что-нибудь интересное? А Тарасенко тяжко вздыхает… резко хватает меня на руки и шагает прямиком в джакузи.

— Ты с ума сошел! Я же в одежде! — визжу я и пытаюсь вырваться.

Но мой муж не обращает на это ровном счетом никакого внимания и садится в ванну, а меня очень крепко прижимает к своему голому телу.

— Отпусти, псих! — продолжаю барахтаться, но Тарасенко не выпускает меня из своих железных объятий. И самое отвратительное, что я уже вся мокрая, как лягушка, и из сил выбилась, а ему хоть бы хны. Продолжает крепко держать.

Я затихаю, но ненадолго — только чтобы вновь начать кричать, возмущаться, материться и пытаться вылезти из ванной.

В конечном итоге мне приходится сдаться. Сил у Тарасенко гораздо больше, чем у меня. Стоит только пошевелиться, как он сразу же усиливает хватку.

— Успокоилась? — спрашивает он спустя несколько минут, когда я перестала вырываться.

— Да, — угрюмо отвечаю, рассматривая переливающиеся всеми цветами радуги пузырьки пены.

— Ну и что это было? — хмыкает Женя. — Зачем весь этот концерт? Нет, начало мне очень понравилось, но концовка так себе, подкачала.

Я выдыхаю очень жалобно, по крайней мере, надеюсь, что оно так слышится, и тихо прошу:

— Мне бы раздеться, как-то не особо интересно в воде одетой сидеть.

— С темы съезжаешь? — слышу ироничные нотки в голосе мужчины и, повернув голову, ловлю его взгляд.

О том, что это провокация, я распространяться не собираюсь, поэтому очень серьезно говорю:

— Нет, мне действительно надо снять одежду. Я очень устала, хочу отдохнуть и побыть одна.

Женя пару мгновений вглядывается мне в глаза, а затем разжимает объятия. Сама не успеваю сообразить, как он поворачивает меня, словно куклу, к себе лицом, садя сверху, как наездницу.

— Я тебе помогу, а то еще убежишь.

Он начинает расстёгивать мою блузку.

Оторопело смотрю на мужчину, сосредоточенного расстегивающего пуговки, а затем мысленно машу рукой и просто жду, что будет дальше. Видимо, усталость все же дает о себе знать, вот я и поддаюсь на странные игры моего мужа.

А он тем временем уже стягивает с меня блузку и бюстгальтер, почему-то залипает на моей груди.

Странно, давно уже никого не стесняюсь, но от взгляда этого мужчины щекам почему-то жарко.

Юбку он снимает через верх. Благо у той есть замочек, и это не составляет особого труда.

Вся одежда падает на пол, а Тарасенко прижимает меня к груди одной рукой, а мою голову укладывает себе на плечо и тоже слегка придавливает ладонью.

— Отдыхай, я тебе мешать не буду.