Смешно. Иногда мне кажется, что Лев Багров – обычный бизнесмен, в этих своих идеально сидящих итальянских костюмах. Но порой… Как сейчас, из него струится тьма, словно он – порождение Ада. Всадник апокалипсиса. Демон, пришедший по мою душу. Густая, дымчатая, поглощающая всё на своём пути, как чёрная дыра.

То, как он смотрит на Андрея, пугает. Сейчас впервые осознаю, что он способен на убийство. С лёгкостью снайпера, для которого мишени – лишь точки вдалеке.

Андрей безропотно кивает. Бросает на меня короткий извиняющийся взгляд и испаряется.

И я задаюсь вопросом: как Питон обошёлся с Андреем после той сцены в спальне? Судя по состоянию Акиньшина, поломанными у него оказались не только нервные клетки.

Все мысли вылетели из головы в тот момент, когда Питон притягивает меня к себе. Когда моё тело впечатывается в его.

Всё в рамках морали и правил. В глазах общества это лишь красивый танец дяди и племянницы. И никто не знает, какой огонь горит между нами, сжигая обоих дотла.

Мне ещё не доводилось находиться так близко к нему при посторонних. Смотреть открыто в его глаза.

Прислушалась к себе, пытаясь понять свои эмоции. Горечь. Тоска. Безысходность. Голод. Сильный. Сжирающий меня изнутри.

И отражением моих эмоций были его. Я читала в них свои чувства. Только к ним присоединилась ещё одна – злость. Она вибрацией исходила от него. Ударяла по окружающим, заставляя их пятиться от нас. Интуитивно сторониться. Потому что совсем немного осталось, чтобы у Льва слетели предохранители. А я совершенно не понимаю, что стало причиной его настроения.

– Тебе нравится Андрей Акиньшин? – глухо спрашивает, касаясь губами моей ушной раковины, посылая мурашки по всему телу. Судорожно вздыхаю, пробуя перебороть свои чувства, но не отстраняюсь. Наоборот. Плавлюсь. Нежусь от нашей близости.

Заглядываю в глаза Питона. Сейчас он совсем не похож на дядю, переживающего за честь племянницы. Скорее на того, кого мучает ревность. Жрёт и кусает.

Какой ответ я могу ему дать?

Честный не получится. Я не в силах признаться, что все мои мысли и чувства заняты лишь им. Только он в моей голове и сердце. Только им я дышу.

А Андрей…

– Нравится, – тихо отвечаю, расфокусированно смотря за плечо Питона.

Нравился бы, возможно, если бы я не знала дядю. По сравнению с ним все мужчины меркнут. И от этого внутри расползается такая жгучая боль, что я с силой прикусываю губу, пока не начинаю чувствовать во рту металлический привкус.

Кровь растеклась по языку, напоминая мне о том, на что похоже разочарование в жизни.

Я влюблена в того, с кем никогда не смогу быть. И от этой безысходности опускаются руки.

Лев прижал к себе сильнее. Так, что я почти впечатывалась в его грудь.

– А тебе нравится Ника? – вспоминаю его нимфу.

Его пальцы выбивают только ему известный такт на моей голой спине. Филигранно играя на моих нервах.

Губы изгибаются в подобии улыбки. Холодной и отстранённой.

– Я просто её трахаю, – слишком честный ответ.

Чувствую, как ноздри расширяются, когда я пытаюсь вобрать побольше воздуха в лёгкие.

Мне хочется освободиться от рук Питона, потому что каждое его прикосновение жалит как крапива. Но я не могу. Вокруг слишком много людей. И я должна держать себя в рамках дозволенного.

Ведь на нас смотрят. Марина буквально сверлит нашу парочку недобрым взглядом. Я уверена, что Питон это отлично понимает. Но сейчас ему всё равно.

– Вот и мне нужен секс, – к собственному удивлению, замечаю, как эти простые слова легко слетают с губ.

– Секс, значит, – повторяет за мной.

А я киваю, как китайский болванчик. Ощущая, как происходящее сейчас между нами слишком похоже на половой контакт. Только мы не трахаемся, а танцуем. На паркетном полу.