Он кивает.

Опускаю глаза на надпись под его ключицей, читаю вслух: Protect Me From What I Want и снова хохочу.

— Блин, Харм, ты со мной разговариваешь. Молчишь, но разговариваешь! — Я провожу пальцем по черной витиеватой фразе и любуюсь ею.

— Защити меня от того, чего я хочу, — шепчет Харм.

— Чего? — Ошарашенно смотрю в его лицо, но он смеется:

— Доношу смысл надписи! Видимо, у тебя хреново с английским.

Я впервые вижу его искренне смеющимся: он прекрасен настолько, что больно дышать. Восприятие слишком обострено, и нервные окончания взрываются от переизбытка красоты. Я сейчас вспыхну, умру, испарюсь.

Жуткое ощущение потери контроля ледяным ознобом проходится по спине.

Пытаюсь слезть с коленей Харма, но он держит руки сцепленными на моей пояснице и продолжает смотреть мне в глаза. А потом целует.

5. Глава 5

Яркое солнце и шум машин вклиниваются в беспокойный сон и разрывают его в клочья. Открываю глаза и пару секунд не могу пошевелиться под тяжестью осознания и стыда: меня окружает чужая захламленная комната, жуткая даже светлым летним утром.

Челюсть болит, а губы распухли: еще бы, ведь я полночи засовывала язык в рот едва знакомого парня, а он с тем же остервенением отвечал.

Он мог бы сделать со мной все что угодно, но не воспользовался моим невменяемым состоянием и... остановился. Оторвался от меня, и все внутри отозвалось на это болью, и просто пожелал спокойной ночи.

Ничего плохого не случилось. Мне понравилось быть с ним...

Пожалуй, больше не стану осуждать Катю.

Но сказки заканчиваются: прекрасный принц превратился в дворника, а принцессе пора обратно в замок.

Борюсь с продавленной сеткой старой кровати, и она издает ужасные звуки, вырываюсь из железного плена, сажусь на край и натягиваю кеды.

На сердце тепло и солнечно, хочется строить настоящие, а не картонные планы на будущее, в котором я смогу быть не сдержанной, чопорной и образцовой, а просто счастливой.

Харм офигенный. Я бы точно сорвалась в штопор и закрутила с ним, не будь у меня обязательств.

Он уже успел куда-то испариться, и я оцениваю обстановку: антиквариат вперемешку с хламом. Нищета и отсутствие перспектив.

...Неприятие и осуждение, разочарование папы и куча проблем...

Вот что на самом деле я должна видеть, глядя в его глаза.

Внимание машинально концентрируется на нескольких книгах со странно знакомым оформлением, стопкой сложенных под столом.

Учебники. Похоже, ему только предстоит выпускной класс.

На мою пустую, гудящую голову тут же обрушивается неприглядная реальность: накуриться и замутить со школьником — это... полное дно! Хорошо бы отсюда поскорее свалить, иначе выжигающий нутро стыд превратит меня в горстку пепла.

Бесшумно выбираюсь в коридор, несколько мгновений не могу вспомнить планировку и наугад подаюсь вправо. Направление выбрано верно: впереди маячит входная дверь, но по пути к ней приходится миновать кухню. Харм сидит на подоконнике под раскрытой форточкой и выдыхает в летнее утро белый дым.

— Уже покидаешь мой скромный дом? — подает он голос, и я вздрагиваю.

— Ага... Тебе, наверное, нужно на работу?

— Сегодня — нет. Если хочешь продолжить — просто попроси... — Он нагло на меня смотрит. Куда делся понимающий нежный мальчик, легко проникший под кожу, его искренний смех и пронзительные слова? Надо мной снова издевается нищий дворник с манией величия.

Топчусь на месте и судорожно соображаю, как отшить циничного голодранца, чтобы ни ему, ни себе не оставить иллюзий. Решение находится быстро.

— Харм, скажи, пожалуйста, сколько тебе лет?

Он отщелкивает в форточку окурок и вздыхает:

— Ночью тебя это не волновало...