Еду в институт, и всё, что я сейчас хочу, — это увидеть профессора. Не пойму, зачем, но чувствую, что моё поганое настроение изменится. А он уехал в отпуск, вот так просто, взял и сбежал. Пошёл он к чёрту! И из моей головы тоже, надоел там сидеть и мешать мне здраво мыслить. Я девушка видная, никогда не страдала и не бегала за парнями, потому что они ходили за мной. Единственный раз, я сделала первый шаг. Я, не мужчина, но меня так унизительно отшили и бросили.

Может его оттолкнуло, что я не как все фифы из богатых семей? Но что мне делать, мне пришлось стать сильной, но при этом оставаться красивой девушкой. Мне нужно защитить сестру от отца тирана, от убийцы нашей матери. Приходится зарабатывать так, чтобы отец не знал о моих деньгах, и я нашла не совсем девчачьи способ, но лучше, чем в эскорт идти.

— Уверена? — спрашивает ректор.

— Как никогда, — говорю я и забираю папку с личным делом.

Первый шаг к противостоянию отца сделан, дальше я буду играть по своим правилам. Пару гонок и уедем подальше от всего этого говна и конченого отца. Я справлюсь, работу найду нормальную, да хоть какую, главное жить в спокойствии и не бояться, что однажды я не найду сестру дома, а в рабстве у Сабурова. Жаль, что с мединститутом придётся прощаться, но я всегда могу восстановиться.

— Охренела?! — орёт отец, врываясь в мою комнату.

Диана вздрагивает и вжимается в кресло, где пишет какой-то реферат.

— В край, а что? — не отвлекаясь от экрана телефона, спрашиваю я его. Слышу, как часто он дышит, и, если честно признаться самой себе, мне страшно, но не время сдаваться.

— Какого хрена? — Он делает шаг в мою сторону.

— А что такое, папочка? Не нравится, когда идут против твоего слова? — усмехаюсь я, а он делает ещё шаг в мою сторону.

— Играешь с огнём, сучка. Думаешь, забрала документы из университета, разбил пару ментовских тачек, и это что-то изменит?

— Да, изменит, ты же так печёшься о своей репутации. Так пытаешь доказать миру, что ты идеальный родитель, и дети у тебя идеальные, прямо отец столетия. Это только начало, я сделаю всё возможное, чтобы опозорить тебя на весь мир! — выплёвываю я ему в лицо.

— Тупая как пробка, — смеётся он. — Ну мы ещё посмотрим, — с этими словами он выходит из моей комнаты.

— Тин, зачем ты его злишь? — шёпотом спрашивает Диана.

— Так надо, — отмахиваюсь я.

Я заберу у него самое дорогое — репутацию. Его больше ничего не волнует, кроме этого. Я прекрасно помню, как он строил из себя жертву и убитого горем мужа и отца, когда мать умерла. Как выдавливал из себя слёзы перед журналистами, которых сам же и вызвал на похороны матери, устроив целое представление, а ночью бухал и трахал баб. Как он тащил нас на аттракционы, а из кустов щёлкали фотографы, которым он заплатил, чтобы потом писали в газетах, какой он хороший отец и что много времени бедным детям уделяет. Диана радовалась, так как ничего не понимала, думала, папа её любит, а папе было плевать. Как только дело было сделано, он и не смотрел в нашу сторону.

И всё шло по плану, оставалось немного до того, как мы с сестрой уедем отсюда. Пока однажды я не села в свою машину и мне закрыли рот какой-то тряпкой, а очнулась я в самолёте и офигела. Ничего не понимая и не до конца пришедшая в себя, я шла за пассажирами к проверке паспортов, пытаясь разобрать, куда прилетела и какого чёрта вообще.

— Пройдёмте с нами, девушка, — говорит на английском азиатской внешности мужчина в форме полицейского, когда я прошла через рамку металлодетектора.

— Зачем? — спрашиваю я севшим голосом, но за ними иду.

Ответа не последовало.