Какого чёрта она вообще здесь делает? Откуда она взялся на мою голову? И… Где теперь её искать? А зачем? Что я ей скажу?

Извини, что наорал, я просто тут… Скучал, вспоминал и мечтал почувствовать вновь то сумасшествие от нашего поцелуя. А ты за это время загорала где-то на пляже.

Пиздец!

Как последний алкаш уснул на кровать в одежде. Проснулся с дикой жаждой, набросился на бутылку минералки, что стояла на столе. Посмотрел в зеркало, и мне не понравилось то, что я увидел. Такому человеку как я не подобает такое поведение и такой внешний вид. Надо с этим заканчивать.

Принял душ и переоделся в свежую одежду, после чего выхожу на улицу и, встретившись с моими друзьям, отдаём ключи от домиков и возвращаемся в город.

Так себе выходные, выпустил пар называется.

Вернувшись в прежний ритм своей жизни, я пытаюсь сделать вид, что не было никакой встречи, что всё по-старому, и тону в делах. Но мне мало, что удаётся. Цифры смешиваются, буквы плывут, никакой сосредоточенность и концентраций.

Прошла неделя после нашей внезапной встрече, а я никак в себя прийти не могу. Чувство вины грызёт, что не послушал, не дал ей сказать, и что я вообще не имею никакого право вести себя подобным образом. Она мне ничем не обязана, как и я ей. Да поцеловала, да перевернула мою жизнь, уехала хрен знает куда, но она мы ничего друг другу не обещали, ни о чём не говорили, и вообще я оттолкнул и выгнал. Так что не вижу причин обвинять ни себя, ни её хоть в чём-то. Значит, всё так и должно быть, у каждого своя жизни.

— Как идут дела? — спрашиваю Стаса, пока мы сидим в одном из кафе недалеко от его салона. Проезжал мимо и позвал его на кофе.

— Всё… — Он не договаривает, так как его телефон начинает звонить. — Кир? — отвечает он на звонок и слушает собеседника на том конце провода.

Его лицо меняется, он хмурится и переводит взгляд на меня. Интуиция подсказывает, что ему сообщили плохую новость.

— Я понял, можешь на меня рассчитывать, сегодня же свяжусь с поставщиком, и он отправит мне все нужные запчасти. До связи. — Стас отключается, возвращает телефон на стол и поднимает глаза. — В общем… — замолкает, отчего я начинаю нервничать.

Что ему там сообщили? Обокрали? Новую партию тачек задержали? Или с мелкой, не дай бог, что-то случилось?

— Говори, — тороплю я его.

— Ночью была гонка и… Кристина разбилась.

Разбилась… Разбилась?! Он разбилась…

Перед глазами туман, в ушах неприятный звон. Мир замер. Не дышу. Кровь застыла в жилах. Хочу спросить, но боюсь услышать ответ.

— Она сейчас в больнице.

Резко встаю, стул падает на пол с грохотом, привлекая внимание посетителей кафе.

— Где? — спрашиваю, чувствуя, как сердце заколотилось.

В больнице, значит — жива!

Стас называет номер больницы, и я лечу к машине, не разбирая дороги. Как добираюсь до места назначения, не понимаю, но, запыхавшись, останавливаюсь на регистратуре и стучу в стекло, отвлекая от листания какой-то газеты тётку с фиолетовыми волосами.

— Загорская, привезли ночью после аварий.

Женщина смотрит на меня, нарочито медленно открывает журнал.

— Вы ей кто? — От тона, с которым она задаёт вопрос, мне хочется разбить стекло и встряхнуть её пару раз.

— Родственник, — не думая, отвечаю, сжимая кулаки.

— Второй этаж, двадцать восьмая палата, — говорит она после паузы, которая показалось мне вечностью.

Бегу по лестнице, нахожу дверь и, не мешкая, врываюсь в комнату. Вижу Кристину, которая среагировал на открывшуюся дверь, и теперь смотрит на меня удивлённо.

Жива и в сознание — это главное.

— Решила избавить мир от своего присутствия? — спрашиваю я, проходя к кровати.