Я долго была не той, которая есть.

Вернемся в мое детство, в Москву, посмотрим на меня – школьницу.

Родители, конечно, хотели, чтобы дочь была круглой отличницей. Но это не так-то просто, сколько я ни старалась. Четверки в дневнике причиняли мне серьезные душевные переживания. Я боялась расстроить маму и просила бабулю чтобы она, а не я, рассказала про четверку маме. Мама не ругалась, если я не получала пятерок. Нет. Но у мамы были настолько высокие ожидания, такая жажда всегда видеть дочь лучшей из лучших, что мне было невыносимо тяжело ее разочаровывать. Груз родительских ожиданий – одна из весомых проблем, над которой я, став взрослой, работала с психотерапевтом. Мама ждала пятерок, предполагала, что я уже достаточно сильная, чтобы справляться с трудностями. И я научилась видеть хитроумный выход из любой ситуации, чтобы не ранить родителей. Да, я знаю, эмоционально для меня очень тяжело – быть родителем собственным родителям, но я с детства чувствую ответственность за благополучие мамы и папы. Даже сейчас, с высоты своего возраста, осознав соотношение сил в родительской семье, (особенно сейчас – ведь мама и папа постарели, теперь я – взрослая в семье), не могу себе позволить слабости. Притворяюсь или молчу, продолжаю оберегать родителей. Теперь это мой выбор.

Однажды в детстве, лет в шесть-семь, мне приснился сон. Всегда помню его леденящий ужас. Я как будто в родительской квартире, иду за угол, в сторону кухни, по длинному коридору. Навстречу выходят мама и папа. Подходят близко и я понимаю, что они – карлики. Карлики! Я ребенок, но родители еще меньше меня! Я проснулась в ужасе.

Да, после личной терапии, после обучения на психолога я понимаю, так мое подсознание предупреждало: родители нуждаются в моей опеке. Я действительно с раннего возраста ощущала, что должна их опекать. Много чего должна.

Как детские переживания отражаются в нашей взрослой жизни? «Добивайся, а то умрешь с голоду» – это бабушкина установка. Бабушка была настоящей self-made woman – женщиной, которая сама создала себя, свою судьбу. Идея правильная для выживания, но не единственно верная. Я чувствовала интуитивно – помимо достижений в работе есть и другие поводы быть счастливой! Но настроена была только на них, профессиональный рост и признание казались единственной ценностью и показателем успешности. Заболев, я наконец очень осознанно поняла, что профессиональная успешность и количество заработанных денег не гарантируют чувства своей ценности и ощущения счастья…

Но ладно, что ж все о тяжелом? Были в моем детстве и светлые времена.

Я почти не помню себя лет до десяти. Ничего странного – душа спешит стереть трудные воспоминания, так психика защищается. Зато в мельчайших деталях превосходно помню почти каждый день, проведенный в Йемене. Думаю, никогда я не была более счастлива, чем там. Чудеса, но в Йемене от меня почему-то никто ничего не требовал. Волшебная земля. Там я не болела, вмиг проходили все аллергии. Я просто жила с родителями и это было мое настоящее счастье.

Йемен моего детства – процветающая страна, чье благополучие строилось на советской помощи и нефти – был разделен на северную и южную части. Мы жили в Адене, в столице социалистического Южного Йемена, где Советский Союз установил свой режим. Там было спокойно и вольно, никакого мусульманского фундаментализма: женщины не закрывали лица и не ходили в черном, молодые девчонки надевали короткие юбки – настоящее светское государство. При социализме Южный Йемен жил изобильно. В двухтысячных годах все изменилось, о чем я ужасно переживаю: государства как такового нет, разруха, развалины после бомбежек. Мне очень жаль.