– Ты тихонько села на стульчик, но подошла девочка и столкнула тебя на пол. Папа сказал: «Так! Бежим спасать, ее там обижают!» Но тут ты встала, столкнула ее со стула и села обратно на свое место, – много раз рассказывала мне потом мама, почти с гордостью за меня. Родители ушли по своим работам со спокойной душой – решили, что я могу за себя постоять. Они любили меня, мама и папа, и желали мне добра. Но они научились выключать свои чувства еще раньше, чем я.

Потом, вспоминая этот эпизод в кабинете психолога, я поняла, что он во многом определил мою дальнейшую жизнь. Я научилась выживать среди чужих. У меня появилась неосознанная до поры вера: если хочешь выжить – защищайся. Делай, что можешь, иди вперед, не бойся. А еще появился страх – в первую очередь, страх одиночества. Именно из него выросли многие мои психологические зависимости и фобии.

Психологи утверждают: ребенок может выжить, если у него есть хотя бы один взрослый, который может быть настоящей опорой, с которым малыш может без опаски быть самим собой. Для меня таким человеком стала бабушка Маргарита.

Я обожала свою бабулю. Она и сейчас мне часто снится. Когда тяжело, плохо, она приходит во снах, как утешение. Бывает, я физически ощущаю, что бабушка рядом.

В детстве я много болела. Теперь-то я понимаю, это мой организм защищал меня как мог – придумывал множество болезней, чтобы только я могла остаться дома, с бабушкой или с родителями. Страдания телесные не шли в сравнение с одиночеством на пятидневке. И вот у меня уже выдающийся хронический нейродермит, воспаления на коже. От переживаний, конечно. Я вся чешусь. Меня постоянно лечат, мажут вонючими и не очень мазями, бинтуют – да так, что временами я больше похожа на мумию, чем на девочку. Из-за раздражений на коже в моей жизни появляется столько ограничений! Конфеты, да и вообще любые сладости, мне запрещены. За компанию и фрукты исключили – они вызывают у меня аллергию.

Две самые значимые женщины моей жизни – бабушка и мама – были во многом похожи. Обе увлеченно и много работали, хотя в то время женщине сложно было построить карьеру. На работе их любили и уважали. Бабушка Маргарита работала в Центральном комитете Коммунистической партии Советского Союза, в хозяйственном отделе. У нее не было высшего образования, но был редкий дар ладить со всеми. Такой же и у мамы.

Сейчас сильные стороны бабулиного характера назвали бы эмоциональным интеллектом. Тогда таких слов не знали, но я видела, что Маргариту на работе любят все без исключения. Престижная должность, хорошее место. Думаю, многие хотели бы оказать на месте бабушки. Но она была безупречным работником, не подсидеть.

Для бабушки качество могло быть только одного сорта – высшего. И бабушка, и родители, словами и поступками учили: серьезное отношение к делу, которое делаешь – ценно, быть ответственным за то, что делаешь – важно. Я смотрела и впитывала, верила, хотя и не мыслила тогда такими категориями.

Я и сегодня считаю ответственность прекрасным качеством, но… Но если ответственность возрастает сверх меры, она превращается в ловушку. Устройство этой хитроумной ловушки я поняла, только став взрослой, когда росли мои дети. Преувеличенная ответственность сначала превращается в перфекционизм, а потом – в долженствование. Убеждение «я должна» давит, как бетонная плита. Постоянно должна: другим – не себе. И выполняю повышенные обязательства. В этой ловушке, в этой гонке нет возможности остановиться, задуматься: а что нужно мне самой? Как при этом я себя чувствую? Счастлива ли? Мысли нет, что для себя тоже можно что-то сделать – для своего удовольствия, для здоровья. Вот я уже мчусь белкой в колесе, накрепко связанная намеченными пунктами плана. Чувства? Нет, они не важны. Важно – выполнить намеченное, поставить галочку в таблицу жизненных достижений и (желательно) получить за свои старания высокий балл.