Я делаю шаг в кабинет и здороваюсь только со своим сводным братом, ласково потрепав его по светлой макушке.

Остальные обойдутся. Все равно из всех присутствующих только он реально рад меня видеть. Может, потому, что ему всего два года?

— Захар? — голос отца сразу становится напряженным и безэмоциональным. — Ты что-то хотел?

— Поговорить. Желательно наедине.

8. Глава 8. Когда мы оба попали

Зак

— Говори здесь, — отрезает отец. — От Маши у меня нет секретов. И давай побыстрее, у меня слишком много дел, чтобы жертвовать временем, которое я провожу с семьей, ради твоей очередной глупости. Что хотел?

Я хмурюсь, продолжая машинально гладить по голове Левку, который смеется, кружит вокруг меня и пытается спрятаться за мои ноги.

Спасибо, пап, ты очень ясно дал понять, что меня своей семьей не считаешь. К счастью, это взаимно. Я давно не тот мальчик, который бегал за тобой хвостиком и зачеркивал дни в календаре, дожидаясь тебя из очередной командировки.

— Директор просит, чтобы ты в понедельник выступил на Дне колледжа, — неохотно говорю я. — Ну типа там посидел на торжественной части, посветил лицом, ответил на несколько вопросов, сказал, как там классно учат и все такое.

— Настолько классно, что мой сын по третьему разу остался на четвертом курсе? — язвительно спрашивает отец.

— Леш, — осторожно касается его рукава мачеха. — Ну зачем ты…

Я скриплю зубами. Как же бесит, когда она показательно меня защищает и строит из себя добренькую. Я на ее фоне еще большим мудаком кажусь.

Отец выдыхает и более спокойно интересуется:

— А с какой стати я должен тратить свое время на эту муть?

— Директор попросил.

— Я повторяю свой вопрос, Захар.

— Я… накосячил, — нехотя признаюсь отцу. — Нужно загладить вину. Отчислять меня не будут, тут все в порядке, но…

— Но? — опасно переспрашивает меня отец, а потом ослабляет узел галстука, как будто тот не дает ему дышать, и командует: — Маш, забери Левушку, погуляйте где-нибудь.

Понятливая мачеха тут же без единого слова подхватывает братишку, который не хочет уходить и ревет, вцепившись в мою ногу, и быстро сматывается из кабинета. Дверь гулко хлопает, оставляя нас с отцом наедине.

— Напомни, какой у нас был договор в начале этого года, Захар, — сухо говорит он.

— Я заканчиваю колледж, ты отдаешь мне мою часть наследства, и я наконец сваливаю и перестаю мозолить глаза тебе и твоему счастливому семейству, — ядовито отвечаю я. — Как видишь, я стараюсь. В прошлом году я бы послал директора куда подальше, а теперь пытаюсь с ним договориться, чтобы меня не отчислили.

— Ты совсем дебил? — рычит отец. — Договор подразумевал, что у директора не должно быть даже повода тебя отчислить! А не то, что я буду прикрывать твой идиотизм!

— Тогда надо было уточнять детали, — зло отвечаю я. — Ты сказал: закончишь в этом году колледж, и деньги твои. Как именно я должен избежать отчисления, ты не говорил.

У отца раздуваются ноздри, глаза мечут молнии.

— Ты бы лучше на лекциях так умничал!

Я не отвожу взгляда. Я его не боюсь. Но и не уважаю.

Мы оба молчим, наконец отец откидывается на спинку своего кресла и стучит пальцами по краю стола. Значит, принял решение. Интересно, какое?

— Первое, — сухо роняет он. — Директору скажешь, что я не смог. Вместо меня придет руководитель нашего швейцарского филиала, он как раз сейчас здесь в командировке. Достаточно именитый гость, чтобы прикрыть твой косяк?

— Надеюсь, — пожимаю плечами я. И с трудом выдавливаю из себя: — Спасибо.

— Рано благодаришь, — скупо усмехается отец. — Второе. Дополнения к договору. Если, начиная с сегодняшнего дня, я получу хоть одну жалобу на твое поведение от директора колледжа, хоть один намек на твое возможное отчисление, то ты вылетишь из моего дома без единой копейки. Идиот, который даже колледж не может закончить, не достоин денег, которые я зарабатывал.