Вдруг машина так круто заворачивает во двор, что меня впечатывает в дверцу машины, а кукла летит прямо на меня. Я ловлю ее, чтобы не ударилась, но тут водитель тормозит — тоже слишком резко, и я едва башкой не встречаюсь со спинкой его сиденья.

— Осторожнее! — зло бросаю я таксисту, но тот, вместо того, чтобы извиниться, вдруг разворачивается к нам и с сильным восточным акцентом говорит:

— Иди лучше домой, девочка, — а потом добавляет, качая головой: — Куда только твой отец смотрит. Я бы на его месте ноги этому парню оторвал.

— А ты не охренел, мужик? — медленно спрашиваю я, закипая от бешенства. — Мы твоего совета не спрашивали. Или это новая услуга в такси такая?

— Зак! — она хватает меня за руку и тихо просит: — Не надо. Я все равно домой пойду.

А потом смотрит на таксиста и твердо говорит:

— Спасибо, но я сама решу, как мне быть. А отца у меня нет. И не было никогда.

И с этими словами выходит из машины.

Я выскакиваю за ней следом, чтобы проводить хотя бы до подъезда, но она больше ничего не говорит. Молча достает ключи из сумки, роняет их, я наклоняюсь за ними, подаю — и мы на мгновение соприкасаемся руками. Они у нее ледяные и дрожат. Кажется, кукла нервничает гораздо больше, чем хочет показать.

— Спокойной ночи, — вкрадчиво говорю я. — Отдыхай. Продолжим наш разговор потом.

— Никакого «потом» не будет, — вспыхивает она. — Зак, ты же обещал, что это все! Что я тебе ничего не должна!

Ну да, обещал. Дураком был.

Кто ж знал, что надо было требовать больше?

— Не должна, — соглашаюсь я с усмешкой. — А если сама захочешь?

— Не захочу! — шипит она и, не прощаясь, хлопает у меня перед носом тяжелой дверью подъезда.

Слышу шум мотора, оборачиваюсь к дороге и вижу, что таксист не стал меня дожидаться и уехал. Заказываю еще одну машину, сначала выбираю пунктом назначения адрес Марьяны, а потом вдруг представляю себе все эти лица, эту музыку, эти тупые игры с бухлом и поцелуями, как будто мы в старшей школе, вспоминаю про кудрявую Наську, которая перекрасилась в рыжий и явно будет ко мне лезть, и становится тошно. Забиваю в приложение адрес своего любимого секретного бара, в который никого не вожу, еду туда, надираюсь там в одиночестве, ржу с барменом, а под утро он вызывает мне такси, и я вырубаюсь, едва дойдя до кровати.

Глаза я открываю, когда слышу осторожное звяканье стекла об дерева. Это Оля, наша экономка, поджав губы, ставит рядом со мной большой стакан с ледяной минералкой.

С чего такая щедрость? Она же меня терпеть не может.

— Мария Игоревна попросила, — отвечает она на мой незаданный вопрос и уходит.

Забавно, что меня она по имени-отчеству никогда не зовет, а ее — всегда, хотя моя мачеха меня всего на три года старше. Я типа не заслужил. Да ну и похер.

Я смотрю на телефон и понимаю, что в колледж сегодня успею в лучшем случае к третьей паре. Я бы совсем не пошел, но охота глянуть на куклу, а еще я кое-что должен старому мудиле директору.

При мысли об этом у меня моментально портится настроение, потому что придется разговаривать с отцом. А это малоприятное занятие. Но хули теперь поделать? Я и так это откладывал, дальше уже некуда тянуть.

Я одеваюсь, умываюсь и иду к нему в кабинет. До обеда он обычно работает дома, так что я не сомневаюсь, что там его застану.

Вот только дверь кабинета приоткрыта, и из-за нее доносятся веселые голоса отца и моей мачехи, а еще звонкий смех Левки. Блядь, я как-то не рассчитывал, что у них там семейные посиделки.

Стою у двери, раздумывая, входить или нет, но мачеха меня замечает раньше, чем я что-то решаю, и тут же говорит:

— Лева! Там братик, смотри!