— Нет, ничего такого, чтобы я не мог сделать сам, но… зашиваюсь. Элементарно не хватает времени. А ты — единственная, кому я доверяю, как самому себе.

Это лесть — отец никому не доверяет, а я делаю вид, что верю. Хотелось бы мне увидеть сейчас его лицо, но никак. Придётся довольствоваться бурной фантазией.

— Маша, ты же дома? У тебя отпуск ведь. Через полчасика за тобой заедет машина. Нужно кое-куда съездить, документы забрать. Очень важные.

Перевожу взгляд на своё отражение в зеркале и радуюсь, что выгляжу неплохо — можно спокойно ехать за этими несчастными документами, так уж и быть. Даже синяки под глазами не очень портят. Мне двадцать шесть, но никто больше двадцати мне ни разу не давал, а порой и алкоголь без паспорта продавать отказываются. Хорошо, что я почти не пью, иначе бы намучилась с этими бдительными кассирами.

— Хорошо, поеду. Всё равно свободная.

— Как ты себя чувствуешь? — интересуется отец, а я заверяю, что у меня всё хорошо.

Просто цвету и пахну.

Отец делает вид, что верит и отключается.

Через полчаса я стою в своём дворе, кутаюсь в воротник драпового пальто от порывов ледяного ветра и жду машину.

Огромный чёрный внедорожник въезжает во двор, а я пристально слежу за ним. Отец не сообщил, какая именно машина прибудет по моему адресу, но очень похоже, что именно эта. Во всяком случае, и время подходящее.

Вездеход с заляпанными грязью номерами и внушительной вмятиной на боку останавливается, и водительская дверца резко распахивается.

— Нечаева Мария Степановна? — спрашивает высокий мужчина с седыми висками, высунув голову из проёма двери.

— Да, — киваю, но подходить к машине не спешу.

— Присаживайтесь, пожалуйста. Надо торопиться. Отец же вам звонил?

Я снова киваю и всё-таки иду к машине. Подсознание вопит, что совершаю самую большую глупость в жизни, но у меня нет, кажется, ни единого повода избежать этой поездки.

Распахиваю заднюю дверцу, взбираюсь на сидение, а взгляд фиксирует затылок водителя — крепкий, как у борца. Он больше похож на охранника какого-то бандита, но пускай. Какая разница, кто сидит за рулём, хоть мне и не очень нравится перспектива находиться в замкнутом пространстве с совершенно незнакомым мужчиной угрожающей наружности.

Ловлю его кривую ухмылку в зеркале, устраиваюсь удобнее, и машина плавно трогается с места.

— Куда мы едем? — интересуюсь, когда машина набирает скорость, сворачивая на окружную дорогу.

— Отец вас не предупредил?

— Нет, просто сказал, что нужно забрать документы.

Мужчина хмыкает, вдавливая педаль в пол, и за окном пролетают деревья с фантастической скоростью. Вжимаюсь спиной в сидение, а под ложечкой сосёт, замирает и сладко ноет.

— Тут недалеко. Быстро доедем, не переживайте.

Теряю счёт времени, но путешествие наше всё-таки заканчивается. Вездеход останавливается у высоких ворот из красного кирпича в какой-то глуши.

Ворота перед нами медленно поднимаются вверх, и мы оказываемся в просторном дворе, по периметру которого высажены высоченные сосны.

Как в заповеднике, честное слово.

— Выходите, Мария Степановна. В доме вам отдадут документы, — сообщает мужчина, и я толкаю дверцу.

Вокруг тишина, даже птицы не поют, а ветер будто бы стихает. Воздух кажется теплее, и мне не нужно прятаться за воротом пальто от его колючих порывов.

— Проходите в дом, — советует водитель, и я тороплюсь наконец-то закончить это дело.

Краем глаза замечаю ещё парочку мужчин вполне конкретной наружности — охрана территории, наверное. Я привыкла к подобным персонажам — у отца огромный штат секьюрити. Я выросла среди этих мрачных мужиков, потому пугаться их вида кажется странным. Бытие формирует сознание, как ни крути.