Женщина вышла из своей спальни и спустилась по лестнице. В столовой уже ждал накрытый к завтраку стол. Но тут она увидела, что в кабинет мужа шмыгнул его поверенный. Натали с рассеянным видом продолжала свой путь, сделав вид, что не заметила его, а сама пошла в комнату рядом, обычно пустовавшую. Там было что-то вроде малой гостиной, которой никто, кроме неё, не пользовался. Она частенько сидела там, потому что, у комнаты была своя терраса, выходящая в сад. Вернее, все думали, что это причина. На самом деле, оттуда можно было подслушать, что делается в кабинете мужа. Они с Андре организовали это давным-давно. Правда, до сих пор толку от этой малюсенькой дырочки за портретом не было. Однако сейчас чутьё подсказало ей, что поверенный прибыл неспроста.

Проверив, заперта ли дверь изнутри на ключ, она отодвинула портрет и вынула пробку, замаскированную кусочком обоев, чтобы не бросалась в глаза. Приникнув ухом, она прислушалась. Говорил её муж.

– Ты что не понимаешь? Я не могу пока всё переписать на себя! Об этом наверняка сразу узнают те, кому я должен. Сейчас они ждут, что либо тётка умрёт, либо я отыграюсь. Но если они выяснят, что у меня уже что-то есть, то прибегут сразу со своими векселями.

– Ну а ежели, Наталья Александровна проведает, что вы всё на неё записали?

– Как это она проведает? – подозрительность явственно сквозила в голосе мужа, – Ты расскажешь?

– Боже упаси! – голос поверенного зазвучал подобострастно, – Я знаю, кто меня кормит. Но случайности бывают всякие. Никто от них не застрахован. Мы знаем, чем это может грозить. Сейчас Наталья Александровна даже не читает, ежели я ей даю, что на подпись. Разве изредка глянет. Вот давеча только подмахнула, не глядя, бумагу, которую мы с вами составили, и внимания не обратила, что так поручила вам распоряжаться её доходами с поместий.  А ну как узнает? Женщина молодая, красивая, здоровая да с таким состоянием. Она ведь духовную может по своему усмотрению составить и распоряжение отозвать, поди потом докажи, что душевно нездорова была.

– Не нуди. Не узнает. Я её подарками задарю, позволю делать что хочет, по балам да собраниям возить буду. А ты почаще всякую дребедень на подпись ей носи. Ежели и прочтёт случайно раз другой, так в третий поленится. Да выбирай время, когда она собирается куда, чтобы о нарядах думала и голову бумагами не забивала.

– Как прикажете, Михаил Димитриевич. Всё исполню. Вот отчётец примите.

– Что там у нас? Знатно. Доход хорош. Заметил, что как на Наташку всё переписал, так дела в гору пошли?

– Как не заметить. Видать, счастливая рука у неё.

– Ладно, ступай. Да помни, что я сказал.

Натали аккуратно, еле дыша поставила на место пробку, вернула на место портрет, тихо отперла дверь и вышла на террасу. Там уселась в плетёное кресло и, закрыв глаза, откинулась на спинку, уронив на колени открытую книгу, которая валялась до этого на столе. В дверь постучали. Натали крикнула, чтобы входили, и увидела горничную, а за ней и мужа.

– Дорогая моя, я тебя обыскался, а ты тут прячешься. Завтрак уж на столе давно ждёт.

– Замечталась я что-то. Солнышко, роман интересный. Вот думаю, у меня ведь и надеть нечего. Новое платье только одно. А как позовут в собрание? И на прогулку уже не в чем выйти. К модистке срочно надо.

– Конечно, милая! Вот давай позавтракаем и, если желаешь, я сам тебя отвезу.

– Отвези, это будет славно.

– С превеликой радостью, душа моя. Пойдём завтракать?

Натали встала с мечтательной улыбкой и подала мужу руку. Тот нежно поцеловал её и повёл в столовую. Позавтракав, они и впрямь отправились к модистке. Оставив там жену, Михаил Димитриевич сказал, что ему нужно отъехать, но он тотчас обернётся. Натали не возражала. Она уже погрузилась в модные фасоны, поэтому только рассеяно махнула рукой. После смерти любимого женщина здесь ещё не была. Однако, как только муж ушёл, она тут же приказала позвать Поли́н, произнося имя на французский манер, что и было незамедлительно исполнено. Девушка буквально прибежала на зов.