Отодвигаясь от него слегка, замечаю, что такое поведение не остается незамеченным. Еще бы, так ведь не принято.

Женатые люди себе на людях тут такого не позволяют.

«Спасибо, Гошунь, я и тут прослыву девушкой с низкой социальной ответственностью».

И если в Питере в слова жены Егора поверили немногие: почти все меня знали столько же, сколько и Егора, то тут просто хлебом не корми, дай сплетню с чего сколотить.

То, как меняется взгляд Гайваронского, надо просто видеть, ощущение, что я определенно точно ему что-то должна.

Когда один из коллег Егора начинает рассказывать об их последних проектах, у меня получается отвлечься… насколько это возможно. Слушаю с интересом. Когда мы перестали общаться, достижений особых не было, сейчас же мне приятно узнать каких успехов он добился.

– Никогда не сомневалась в Егоре, – произношу мягко, смотрю на него и улыбаюсь. «Боже, Гор, как же мы с тобой все растеряли». – Его энергию, да в мирное русло.

– Да теперь только в мирное, не восемнадцать уже. Хотя… – на секунду задумывается, подмигивает мне и бросает взгляд на Гайворонского.

У меня от ужаса глаза расширяются. Егор, видя реакцию, поднимает уголки губ, усмехается и обхватив мою ладонь, слегка сжимает.

Этот жест значит, что все в порядке: контролирует себя.

В какой-то момент места за столом освобождаются и к нам подсаживаются Юля с мужем и её брат с женой.

Владимир, брат Юли, немного наклоняется ко мне.

– Нам нужен твой мастер-класс. Как вырастить мужика. Не знаю, что ты с парнем делаешь, но все мелкие табуном за ним ходят, в рот заглядывают. Как в шесть лет можно быть настолько степенным?

– Егор? – вопросительно поднимаю брови. – Мой Егор? Может, ты путаешь с кем-то. Обычно где он – «шум, гам и феерия».

– Так им и сейчас весело, но как-то рассудительно весело. Не спорь, там из новеньких только твой, – поднимает ладони. – Без него, как обычно, крыша поднималась бы.

– Девчонки наши при нем даже не плачут, – заявляет Юлин муж, на что она живо так кивает.

– Глупая я что ли спорить. Из-за моего, конечно, – посмеиваюсь. – Считайте, у меня прирожденный талант к воспитанию, – в шутку задираю подбородок и делаю максимально важное лицо, чтоб было понятно, насколько я серьезна.

– Пошли потанцуем, талантливая, – Егор протягивает мне руку.

Все всего, к счастью, стола, а не зала, обращается к нам.

– Не хочу, – отнекиваюсь тихонько.

– Она ж не танцует, – почему-то неуверенно произносит Юля.

«Конечно, не танцую, все коллеги знают».

– Тааак, – Егор усаживает обратно, поворачивается ко мне всем корпусом и спрашивает. – Если ты не танцуешь, какого черта я таскался с тобой… из-за тебя в школу танцев два с половиной года? – спрашивает так серьезно, будто вопрос очень важен.

У меня по ощущениям краснеют уши.

– Она танцевала? – удивление в глазах Юли надо видеть.

Егор кивает, я опускаю глаза на скатерть и рассматриваю узор.

– И ты не сказала? То есть мы всё это время просто так надо мной одной ржали? – с возмущением предъявляет мне.

– Ну так Ия же не русскими народными занималась, наверно, – по-доброму над Юлей подшучивает брат.

Все и всегда посмеиваются с того, что Юля со своей ярко-выраженной греческой внешностью русскими народными танцами занималась.

– На бальные мы ходили. От звонка до звонка. Пока Ие не надоело. Один из счастливейших моментов в моей жизни был. На рукопашке приходилось в разы активнее остальных тренироваться. А то такое комбо… Шутников было многовато. Поначалу, – Егор снова тянет меня за руку, теперь настойчивее. – Пошли, кому говорю. Месть подается холодной.

Вздохнув, поднимаюсь на ноги. Вариантов отказать не остается. Человек пятнадцать лет ждал, чтоб отомстить.