Ба сохраняла нейтралитет и только следила, чтоб за столом не было скандалов. Так что в этот раз цыкнула на мать и быстро усадила нас с ней по разные от себя стороны.

– Я всё! – быстро прожевав остатки завтрака, бросила взгляд на часы. Восемь часов! – Убежала, мам, пап.

– Удачи, – буркнула мама, вызывая улыбки у всех.

Путь мой лежал на центральную площадь. Там у таверны, староста построил небольшой домик на три комнаты, гордо назвал ратушей и заседал в ней (читай: прятался от жены и многочисленного потомства).

Именно в ратушу приезжал к восьми утра почтальон и отдавал все письма для жителей. Также завозил газету, которую позже вывешивал староста на столбе. И очень редко передавал королевские указы.

Сегодня газета уже висела на столбе, но мне некогда было разглядывать ее, поэтому проскочила мимо, и нырнула в дверь ратуши.

– Дядя Ульхей, я за письмом, – прокричала с порога и ворвалась в кабинет старосты. У того от испуга дрогнула рука, и наливка вместо рта пролилась на пузо. Он сердито посмотрел в мою сторону, а потом кивнул на коробку.

Тут же подскочила к ней, готовясь к поиску, но там лежало всего пять писем, и мое на самом верху. Видимо, дядя Ульхей ждал моего появления.

Нервничая, достала письмо и трясущимися руками вскрыла его. Прочитала раз, потом другой.

– Да! Я поступила, – подпрыгнула на месте, во второй раз пугая старосту, и вновь содержимое рюмки не добралось до назначения. Плюнув, дядя Ульхей вернул стопку на стол. Хотел что-то сказать, но просто махнул рукой.

На радостях полезла обниматься со старостой, а потом вылетела на площадь, где уже народ собрался у столба и что-то весело и громко обсуждал. До меня долетели слова «отбор», «невесты» и «король», но мои новости были намного интереснее и важнее, так что даже замедляться не стала.

А дома все сидели там же за столом и распивали чаи. Кто-то может и сказал бы, что они совсем не переживали, но я знала, что ждали именно меня.

– Я сдала! Поступила! – закричала изо всех сил, сама еще не веря в такое счастье. – Поздравляйте меня скорее.

– Молодец, – похвалил отец, потрепал по волосам, а потом сказал, что пора приниматься за работу, и ушёл в огород.

– Ну ничего, Войко учится в той же академии. Думаю, если будете видеться чаще, то и свадьбу быстрее сыграем. – Кто о чём, а мама о своем.

Зато бабуля пообещала мои любимые пироги с капустой и занялась тестом. Я отнесла письмо к себе в уголок и спрятала в шкатулку к другим важным вещам. К примеру, там же лежали миленькие золотые сережки в форме полумесяцев. На пятнадцатый день рождения родители подарили их мне, но я так и не осмелилась проколоть уши, поэтому определила их в шкатулку и иногда доставала, чтобы «примерить» к ушам.

Как только письмо обрело свое место, вернулась на кухню помогать бабушке с готовкой, но меня отвлекли.

– Эй, Санька, – послышался за окном крик дяди Ульхея.

– Это что, старосты голос? – грозно спросила ба, оглядываясь в поисках полотенца, которым так любила размахивать в порыве гнева. – Признавайся, что натворила?

– Н-ничего, – клятвенно заверила ее, бочком пробираясь к выходу. Тут главное – не мешкать, а то прилетит ни за что.

А на улице продолжал надрываться староста, вызывая меня выйти. Такое нечасто случалось, обычно дядя Ульхей приходил ругаться, но я ведь была сегодня у него, буквально полчаса назад и ничего не успела натворить.

– Ульхей, – бабушка высунулась в окно, чтобы узнать всё из первых рук. – Санька учудила что-то?

– Нет, – донеслось от старосты, и я выдохнула. Добралась до порога и, пока обувалась, слушала их перекрикивания.