— Что ты здесь делаешь? — произнесла я первое, что пришло в голову, когда застала Матвея стоящего у окна в моей палате. Какого черта его вообще сюда впустили в мое отсутствие? Сколько можно сюда таскаться? Зачем? Ради чего? Почему просто не оставить меня в покое раз и навсегда? Я ведь была уверенна, что на этот раз он ушел навсегда, так зачем вернулся?

—Жду тебя, разве это не очевидно? — обернувшись, он расплылся в своей белоснежной улыбке. И мерзко так стало, скольким он так улыбался, скольких затащил в постель одной лишь вот такой улыбочкой? Подкупил, а на утро забыл. А я, я очередная цель? Очередная добыча хищника? Да будь проклят тот день, когда нам довелось встретиться.

— Вы можете идти, — я взглянула на стоящую рядом медсестру, которая, казалось, напрочь забыла о моем присутствии. Голливудская улыбочка на слащавой мордашке вызвала у меня приступ тошноты, надо же, как засияла. — Вы меня слышите? — напомнила ей о себе и она наконец удостоила меня своим вниманием.

Демонстративно фыркнув, девушка резко развернулась, и направилась к двери, не забывая при этом плавно покачивать бедрами. — Уходи, Матвей, и не приходи больше, — в сотый раз повторила уже заевшую фразу, такую простую, но отчего-то такую сложную для того, чтобы он наконец ее воспринял.

— А, если я не хочу уходить? — прищурившись, он медленно, грациозной походкой хищника направился ко мне. Умом я понимала, что он меня не тронет, но моя больная психика уже рисовала неприглядные картины из прошлого. Я дернулась, попыталась откатиться назад, но чертово инвалидное кресло отказалось слушаться.

— Не подходи ко мне, — выкрикнула я, чувствуя, что вот-вот меня накроет истерика, и я снова вернусь в тот кошмар, пережитый четыре года назад. — Не подходи, — повторила и выставила руки перед собой. Из глаз хлынули слезы. Нет. Нет. Нет. Пожалуйста. Пусть уйдет, пусть оставит меня в покое.

—Успокойся, дыши, я стою на месте, слышишь? — сквозь шум в ушах мне все же удалось зацепиться за его голос, вернуться в реальность, вынырнуть на поверхность и вдохнуть.

— Уходи, — сорвалась я на крик, когда удалось прийти в себя. — Что тебе от меня нужно? Зачем ты постоянно таскаешься сюда? Интересно смотреть на загнанного зверька? Решил таким образом мне отомстить за то, что посмела тебя отшить? Кому я такая нужна, не правда ли? Инвалид, с поломанной психикой. Пользованная кукла! Ну давай, скажи, что это не так, что я не задела твое самолюбие своим отказом. Думаешь, сейчас у тебя больше шансов поиметь меня? А не побрезгуешь после того, что узнал? Или хочешь ударить больнее? А некуда уже больнее, не-ку-да! — зарывшись ладонями в лицо, я окончательно разрыдалась, ну почему, Лара, почему ты такая жалкая.

—Что ты несешь? — разорался он неожиданно, и я в очередной раз дёрнулась, как ошпаренная. — Что ты, мать твою, несешь? Совсем дура? Тебе не приходило в голову, что ты мне нравишься? Элементарно нравишься!

Его слова вызвали на моих губах усмешку. Нравлюсь. Задетая гордость — вот, что сейчас говорило в нем. Интересно, наверное, как это — с инвалидом, пусть даже после кого-то. Такого опыта у него, наверное, еще не было. Сама мысль об этом заставилась меня вздрогнуть.

— Я помню какой была твоя реакция, когда ты услышал мой разговор с Катей. Помню ненависть и отвращение во взгляде. Не такой трофей ты себе хотел, да? Уходи и забудь сюда дорогу.

— Я никуда не уйду и перестань пороть чушь, — он поднял ладонь вверх, заставив меня пошатнуться в ожидании удара. — Блядь, да прекрати ты шарахаться.

— Ты меня не слышишь? Ты мне не нужен, ясно, не нужен и никогда не будешь нужен, — я хотела ударить его побольнее, задеть его самолюбие, чтобы ушел и оставил свои наполеоновские планы. Чтобы продолжил жить своей беспечной жизнью, трахая все, что движется, а меня забыл и обходил стороной.