Ох…

– Хватит пыхтеть, заходи.

Семеню к кровати и забираюсь, доползая до него на четвереньках.

– Опять?! – ревёт белугой, поворачивая голову и гневно сверкая глазами.

– Да я… – мямлю нерешительно, – обнять просто, Паш. Как раньше…

– Просто! – выплёвывает с возмущением. – Просто можешь на кол сесть! Ведьма… полюбуйся! – кивком указывает вниз, утягивая мой взгляд на вышеупомянутый кол.

– Да я вижу… – голос срывается, а перед глазами его член во всей красе и уж точно без лишних тряпок, сие сокровище скрывающих. И там есть что показать и чем гордиться.

Ох…

– Видит она… из космоса, блядь, видно! – приподнимается и, хватая меня за плечи, падает обратно. – Нельзя так, Линда. Вот нельзя и всё тут, – рычит вроде, но с какой-то обидой детской в голосе.

– Ты первый начал! – кидаюсь в нападение просто на всякий случай и сползаю по нему, устраиваясь поудобнее.

Хорошо-то как, мама дорогая! Большой, горячий, любимый!

Общественный. Как достояние, мать его, современности. Ну, расстанусь я с Димкой, дальше что? Пересплю с ним разок-другой и уедет моё счастье покорять новые горизонты. Плавали. Знаем.

Ну и ладно! Зато, пересплю. Хоть какая-то отдушина. От одного воспоминания о его ласках водоворотами огненными низ живота закручивает. В силовое поле его конкретно уже так затянуло, отлипнуть не могу. Трещит от колоссальных нагрузок спасательная капсула, в которой я годами пряталась, эхом разносясь по враз опустевшей голове.

Ох…

– Хватит. Вздыхать, – чеканит с расстановками. – Не нарывайся. Второй раз не прокатит.

– Обсудим? – заискиваю, голову задираю чтоб взглядом его глаза найти, рукой в грудь мощную толкаю, но там потолок всё внимание занимает.

– Хули тут обсуждать? Сорвался. Бывает.

– Да я про покушение, Паш…

– Ах, ну разумеется, – язвительный смешок и ядовитая гримаса. – Мы с Эмирчиком было понадеялись, что хоть в это ты свой нос не сунешь. Испугалась же, отвыкла. Быстро ты в колею вошла, ничего не скажешь. Талантище!

– Да ничего я не сую! – возмущаюсь, но голос не повышаю.

– Вот и я. А мог бы, если б сюда не притащился, – двусмысленная подковырка врезается острым кинжалом ревности и всё, чем я могу ответить – ткнуть в него пальцем, рассчитывая попасть меж рёбер, чтоб поглубже. – Ай! Хорош там… – сдавленно смеётся и вяло отталкивает мою руку.

– В общем, ничего я никуда не сую, – задвигаю деловито, и его улыбка становится только шире. – Просто хочу помочь побыстрее разобраться…

– Чтоб свалили поскорее и жизнь налаживать не мешали? – его голос меняется, звучит ощутимо резче, а улыбка мутирует до кривой насмешливой ухмылки. – Ну давай, помогай.

Опускает вниз одну руку, расстёгивает пуговицу на брюках, со свистом дёргает ширинку и, не утруждая себя нормами морали, оттягивает трусы вниз, давая волю всему, что под ними было спрятано.

Задыхаюсь, нервно хватая ртом воздух.

Как же жёстко я заблуждалась, думая, что помню, чем одарила его природа. Щедро! Весьма, весьма щедро! Ошеломительно, чтоб ему!

Как глупая золотая рыбка легко попалась на крючок. Как же мало надо молодой женщине, два с лишним года не знающей мужчину…

Судорожный вдох.

– Совсем ахренел?! – взвизгиваю на выдохе с истеричными нотками, но продолжаю пялиться как завороженная. Жадным взглядом изголодавшейся самки пожираю. Дикость!

– Помогай, хули разлеглась? – ёрничает, хватая мою руку. – Я в таком состоянии думать не могу!

– Паш, да хватит, попросила же… – хнычу, пытаясь вырвать руку, но он вцепился со своей нечеловеческой сверхсилой и даже не думает отпускать.

А я не смогу долго сопротивляться…

– Тебе же побыстрее надо! – продолжает тянуть мою руку вниз и решимость с хрустом даёт заметную такую трещину.