Доходит. Понимает. Отчаянно мотает головой из стороны в сторону, пропитываясь моим состоянием, вбирая в себя, ставя себя на моё место, отрицая невнятным бормотанием:

– Нет... Нет, слышишь? С ней всё в порядке. Всё в порядке.

– Уверен? – с трудом разжимаю стиснутые до скрежета зубы и обрушиваю хлипкую стену, что он пытается выстроить вокруг нас в попытке огородить, уберечь, обезопасить. Плечами веду, невежливо сбрасывая его руки. – Открой. Ворота.

Фурией проношусь мимо замерших в коридоре мужчин.

– Линда, подожди! Не пущу одну! – мощным басом разрывает воздух Солнцев.

– Стоять! – осаживает его Куманов гневным рыком. – Эмир!

– Понял, – бросает Эмир коротко и настигает меня на лестнице.

Спускается со мной в ногу, но у двери тормозит, перекрывая выход.

– Нет… – молю со стоном, в нелепой попытке сдвинуть его хоть на миллиметр. – Пусти! Пусти!!!

– Я. Поеду. С тобой, – вдалбливает спокойно и с расстановками. – Павел отгонит машину и сразу поедем. Сразу же, Линда.

Нервно тяну носом воздух и прикрываю глаза в тот момент, когда Куманов проходит мимо. Увиливаю от зрительного контакта, не смогу даже мысленно соврать. С трудом дожидаюсь его возвращения и вылетаю из дома, с разбега пытаясь прыгнуть в машину.

– Куда, мать твою! – рычит Эмир вполголоса, выуживая меня за талию. – Пассажир!

Шарахаюсь в сторону, оббегаю машину, плюхаюсь на соседнее с водительским место и тарабаню:

– Быстрее, быстрее, быстрее!

– Пристегнись, – щёлкает своим ремнём и размеренно выезжает за ворота, постепенно ускоряя стального коня и успокаивая меня: – Уверен, Павел приумножил. Намеренная провокация, обычное дело. Чем быстрее Дмитрий раскачается, чем быстрее выдаст нужную информацию, тем быстрее разберёмся. Втёрся в доверие и рубанул – такая у Павла тактика. Рабочая, должен заметить. Ты со мной, Линда?

– С тобой, – вторю на автопилоте, не слишком-то вслушиваясь. Тяжело слова разбирать за долбатнёй в ушах, смысл воспринимать – и того подавно.

– Лично я думаю, спектакль от начала до конца. Сама говорила, с ножичком он на «ты», метнул и дело с концом.

– Может, он только размахивать умеет, – подключаюсь вяло, до онемения в пальцах стискивая дверную ручку.

– Две минуты, Линда. И ни одной попытки приблизиться к тебе, на сколько я понял. Я правильно понял?

– Правильно…

– Конечно, правильно, – хмыкает чрезмерно самодовольно. – Я умён. И проницателен. С интуицией никаких проблем, да и нутро ещё не подводило… – медленно поворачиваю голову, в изумлении расширяя глаза. Улыбку пряча, боюсь улыбаться, а вдруг страшное уже случилось, а я тут зубы скалю? Но этот стервец нарочно из скорлупы выколупывает. – Как зовут?

Конечно, он догадался, с чего меня вихрем огненным закрутило. Один из немногих, кто знал, что стартанула я годы назад уже будучи беременной.

– Надей назвала, – отогреваюсь на градус, произнося имя своей малышки, – Надеждой.

Эмир сворачивает в сторону города, а я, опомнившись, прокладываю маршрут в навигаторе и ставлю телефон на подставку.

– Девчулина… – тянет со смаком, но добавляет с гордостью: – А у меня – пацан. Марк. Лилия хотела Святославом наречь, нравится ей… пришлось пояснить, что если парень будет в папашу, то в школе его зачмырят. А я не хочу, чтоб моего парня чмырили. Продавил. Нервов потрепал знатно, но продавил.

Губы сами в неуверенной улыбке расплываются, а вопрос слетает с языка:

– И на кого похож?

– На меня, разумеется! – гаркает с возмущением. – Я один сплошной доминантный ген.

Грузин он у меня. Красивый, чёрт, повезло его сыну несказанно. Впрочем, и Лилька хороша, ребёнку достался счастливый билетик ещё на стадии внутриутробного развития.