– Как тебе каюта? Тут, конечно, темновато, но все же должно быть поприятнее, чем в лесу.

– Теплее, – ответил юнец, вяло улыбнувшись.

Вид его все еще был растерянным. Он боязливо рассматривал пространство вокруг себя, как будто заранее решая, куда, если что, бежать и чем защититься.

– Принести тебе чаю?

Мальчик одобрительно кивнул в ответ. Гордоф удалился ненадолго, а затем вернулся с большой кружкой горячего напитка, состоящего из тертой земляники с сахаром.

– Я и забыл, что Нирвана насобирала на острове целую корзину земляники, уж думаю, это тебе больше по вкусу придется. Я поставлю его сюда, – Гордоф указал глазами на полку, – пусть чуть остынет. Еще я смог отыскать на камбузе печенье, но, между нами говоря, оно не очень вкусное, есть риск сломать о него зубы. Сейчас ночь, и все продовольственные отсеки закрыты, тут строго следят за провизией.

– Что это у вас за книга?

– Это достаточно редкая вещица. – Гордоф дал мальчику книгу. – Борис нашел ее, это его книжонка, нынче таких книг совсем мало осталось. Ох и долго же мне пришлось его упрашивать! Представь себе, ни в какую не хотел давать мне ее читать, говорит, мол, слишком древняя она да опасная. Но, как видишь, я все же сумел его уговорить. А ты что же, любишь читать?

– Да, очень люблю. В Дарте у меня было много книг. А что это за язык такой? – Мальчик не мог распознать странные загогулины на обороте.

Книга действительно была написана совершенно непонятными символами, в них не было ничего схожего с привычной как для мальчика, так и для Миронова письменностью.

– О… это древнеабиссинский. В то время, когда эта книга была написана, многие на нем говорили, но уж немало веков-то с тех пор прошло, язык этот вымер.

– А вы откуда этот язык знаете?

– Меня Время научил, он тот еще любитель всего древнего. Хобби у него такое – выискивать старинные письмена, книги да предания, а чтобы их прочесть, нужно знать древние языки. Где он всему этому учился, я точно и не знаю, жизнь у него длинная, он много путешествует, общается с различным людом, вот по крупицам и собрал все воедино, научился.

В юных глазах засверкал интерес, было видно, что мальчишка наконец-то ожил.

– Можно я спрошу кое-что? – осторожно поинтересовался Гордофьян.

– Вы уже спрашиваете, – ответил ему малец.

– Да, и вправду.

«Умен», – про себя подумал Гордоф.

– Я хотел спросить, как тебя зовут?

– Вогдас, Вогдас Крамп, я родом из Дарта, портового городка на северном берегу Араклийского побережья, – отчеканил мальчик. По всему было видно, что знакомство его не слишком интересовало, сейчас он был поглощен совершенно другим. – А про что она, ваша книга?

Бумажный кирпичик теперь лежал на койке рядом с ним, мальчик поглаживал толстый коричневый переплет, вертел книгу в руках, смотрел, как она сделана, и даже понюхал страницы – ему всегда казалось, что книги пахнут по-разному, как бы впитывают запахи своих предыдущих владельцев или времен, в которых они когда-то существовали.

– О-о-о, там много всякой всячины: об альянсе Талар-Архаси, о народностях разных, прежде всего несвычных, и много еще о чем.

– Я знаю про этот альянс, мне Шер рассказывала, когда я был маленький, Шер – это моя тетя. Она говорила, что это очень древний союз, союз темных и светлых, что его теперь уже не существует… Союза не стало тогда, когда исчезло волшебство.

– Не знаю я твою Шер, но, думаю, она хорошая женщина, вот только про союз она тебе неправду сказала – наверное, оттого что правды и сама не знала. Все эти рассказы в байках ходят, мне их тоже мои старики рассказывали, когда я был юный, вроде как сказку на ночь. Да вот только не сказки это вовсе, альянс существует по сей день. Ты бы мне, вероятно, и не поверил, если бы на острове не побывал, там-то ты точно немало странностей навидался. Я тебе даже больше скажу: я и сам в этот союз вхожу, смотри.