Наиболее активно данная точка зрения продвигалась на рубеже 1920–1930-х гг., когда большевистская политика поддержки коренных народов и принижения русского народа достигла своего апогея[193]. Активному продвижению в историческую науку концепции «абсолютного зла» способствовало то, что ее сторонником являлся фактический лидер советских историков-марксистов М. Н. Покровский. В 1928 г. на Первой всесоюзной конференции историков-марксистов сам термин «русская история» был объявлен контрреволюционным. С этого времени в советских вузах и НИИ вместо «истории России» стала изучаться и преподаваться «история народов СССР», а русский народ объявлялся лишь одним из героев этой истории[194]. Смена терминологии сопровождалась началом активных исследований по истории нерусских народов Советского Союза, провозглашенных жертвами национального угнетения со стороны русских в дореволюционный период. Но ее изучение осложнялось тем, что данная проблематика была крайне слабо разработана в дореволюционной историографии, поэтому историками была начата масштабная работа по выявлению и публикации источников по истории коренных народов.

Одним из проектов издания документов по истории коренных народов стал проект серии «Памятники истории народов СССР XV–XVII вв.». Неоднократно помогавший Устюгову А. Н. Сперанский в 1936 г. предложил привлечь его к данному изданию[195]. Хотя этот замысел не был реализован, в том же году Устюгов впервые обратился к истории народов СССР, опубликовав в журнале «Историк-марксист» рецензию на первый выпуск сборника «Прошлое Казахстана в источниках и материалах», изданный Казахским краевым издательством в 1935 г. В своей рецензии он выделял ряд недостатков сборника, связанных с отбором источников и составлением справочных указателей[196]. Вместе с этим Устюгов давал сборнику в целом высокую оценку и писал, что он, несомненно, станет полезной книгой для ученых и преподавателей, впервые приступающих к изучению истории Казахстана[197].

Одним из центров публикации документов по истории коренных народов в это время стал Историко-археографический институт АН СССР, приступивший в 1932 г. к изданию серии документальных публикаций под названием «Материалы по истории народов СССР»[198]. Несмотря на то, что с 1933 г. началось сворачивание политики поддержки коренных народов, а в 1934 г. общегосударственная история была обозначена термином «история СССР», изучение прошлого нерусских народов, за которым закрепилось узкое значение термина «история народов СССР», продолжало оставаться одной из приоритетных тем советской историографии.

В 1936 г. в Трудах Историко-археографического института был опубликован седьмой выпуск «Материалов по истории народов СССР». Данный выпуск являлся первой частью «Материалов по истории Башкирской АССР» и был посвящен башкирским восстаниям XVII – первой половины XVIII в. Составителем и редактором этого сборника выступил ленинградский историк А. П. Чулошников, являвшийся автором нескольких работ по истории Казахстана и Башкирии и в дальнейшем работавший в Ленинградском отделении Института истории (далее ЛОИИ). Именно с этой документальной публикацией связано первое обращение Устюгова к истории Башкирии, ставшей в дальнейшем одной из главных тем его творчества.

В начале следующего 1937 г. Устюговым, являвшимся в то время сотрудником археографического сектора Института истории, был написан отзыв на данную публикацию. Отзыв содержал множество критических замечаний, вызванных различием в подходах Устюгова и Чулошникова к истории Башкирии и принципам публикации документов. Работая под руководством Сперанского, Устюгов следовал его требованиям к археографической работе, заключавшимся в обязательном ознакомлении со всеми делами намеченных архивных фондов и выявлении и учете всех хранящихся в них документов. Поэтому главные упреки, адресованные им составителям сборника, заключались в непривлечении важных фондов, таких как Калмыцкие дела в ГАФКЭ, неполном использовании привлеченных фондов и публикации отрывочных и неполных документов. Эта критика вызвала ответ со стороны Чулошникова, который писал о неблагоприятных обстоятельствах подготовки сборника и, в частности, указывал, что уже после сдачи сборника в печать его составителям удалось случайно найти в фонде академика А. А. Куника указание на дела и приговоры Правительствующего Сената по Оренбургской губернии. В свою очередь Устюгов сделал несколько замечаний на ответ Чулошникова, в которых писал: «Я был бы готов вместе с составителями сборника порадоваться тому счастливому случаю, который помог им обнаружить в фонде Куника указание на дела и приговоры Сената, касающиеся Оренбургской губернии, если бы не знал, что эти же сведения помещены на с. 120 Памятной книжки Московского архива Министерства юстиции, изданной в 1890 г., находящейся в читальном зале ГАФКЭ и доступной без предварительной выписки каждому занимающемуся»