– Да, мэм.

– Хорошая девочка.

Робин, с каждого плеча которой теперь свисало по сумке, ушла, и в кабинете остались только мисс Кэдоган, Эдит, Хиро и Винс.

– Мистер Экблом-Финнеран, вы сегодня нас покинете? – осведомилась декан, и Винс ухмыльнулся.

– Знаете что, мисс Кэдоган? По-моему, за недостаток прилежания следует наказывать. Мне страсть как стыдно, что я сегодня перепутал склонения.

– Залоги.

Хиро уставился на Винса так, словно хотел прожечь в нем дыру, но тот только шире заулыбался.

– Да, именно их.

– К сожалению, наша школа еще не ввела систему санкций за недостаточное прилежание. Иначе, уверяю, мне пришлось бы оставлять вас после уроков еще чаще, чем сейчас. Хотя в это сложно поверить.

Винс хотел что-то добавить, но Хиро сполз под парту и изо всех сил пнул его по икре, как это умеют делать регбисты, постоянно зарабатывающие для команды штрафные удары. Даже не ойкнув, Винс с оскорбленным видом поднял с пола сумку и, подволакивая ногу, убрался из кабинета. Теперь их осталось трое.

Пока мисс Кэдоган собирала со стола работы, Эдит пару раз поймала на себе взгляд Хиро, но не обернулась. Она вообще не собиралась разговаривать с ним. После унижения, через которое он заставил ее пройти, этот маленький каприз был меньшим из того, что она могла себе позволить.

– Мисс Данлоп, скажите, мисс Ветивер еще не объявлялась? – наконец спросила мисс Кэдоган.

Вот и оно. Нагоняй за то, что она не удосужилась подоткнуть Лиме одеяльце перед сном.

– Нет, мисс, – терпеливо откликнулась Эдит.

– Что ж, ясно, – пробормотала она.

Голос у нее был таким уставшим, что Эдит почувствовала себя по-настоящему виноватой за то, что прибавляет ей хлопот.

– Если Лимы не будет на тренировке, я поищу ее, – заверила она.

Но мисс Кэдоган отрезала:

– Это не ваша забота.

Она поправила стопку бумаг, выскальзывающих из-под согнутого локтя, и спустилась с возвышения, прищелкнув каблуками.

– Пожалуйста, после тренировки вернитесь в общежитие. То же относится и к вам, мистер Уэлч.

Заставив их потесниться, мисс Кэдоган прошла между партами. Эдит еще не определилась, нравится ли ей, что она решила не присутствовать на их отработке.

– После четвертого звонка можете быть свободны, – сказала она, близоруко щурясь на поднесенные к самому носу наручные часы. Ее раскрытые очки на цепочке лежали на груди. – Надеюсь на вашу честность. И благоразумие.