Все еще хмурясь, Эдит положила подбородок на кулак. Раньше ее никогда не оставляли после уроков. Странно, если задуматься, она все-таки уже заканчивала школу. Если бы время не было столь неудачным, она, может быть, и не расстроилась бы.

Хиро сносно разобрался с переводом и замер у доски, со скучающим видом ожидая оценки мисс Кэдоган. В побелевших пальцах он перекатывал кусочек мела. Приподняв очки, декан изучила доску.

– Ваша интерпретация?

Хиро пожал плечами.

– Лицемерие аристократии, как и было сказано. Кретик – пример человека, вроде как исповедующего добродетель, но на самом деле принимающего порок.

Он коротко взглянул на Эдит и приподнял брови.

– И его испорченность заражает других. Отстой, правда?

Крутящееся кресло мисс Кэдоган выглядело чужеродно в аудитории с классическими гипсовыми бюстами, партами из массива дуба и зелеными плафонами из старого стекла. Поворачиваясь на нем из стороны в сторону, она впилась в Хиро своим блеклым взглядом.

– А Кретик – это у нас…

– Понятия не имею, – признался Хиро, на что Эдит оставалось только покачать головой. – Если начистоту, эти римские вельможи мне не слишком интересны.

Конечно. Самое большее, на что он способен, – это язвительные намеки и глупые розыгрыши.

– Хм. Вы только что с таким рвением разносили римскую аристократию, что можно было подумать, будто и вы к ней принадлежите. Садитесь.

Не сдвинувшись с места, Хиро криво ухмыльнулся, и Эдит догадалась, что за этой усмешкой последует что-то совершенно невыносимое.

– Я подумывал было взять девичью фамилию матери, – медленно и развязно проговорил он. – Но это было бы чересчур. Хиро Лорд – представьте только! Люди бы подумали, что это псевдоним, типа Кэнди Дарлинг. Кстати, даже интересно стало: а носить женское платье – это грех?

– Достаточно, мистер Уэлч, – скорее устало, чем раздраженно оборвала его мисс Кэдоган – Хиро и Винс были постоянными посетителями ее внеурочных отработок. – Вы тоже остаетесь после уроков. Два часа вас устроят?

– Вполне, мисс, – бодро откликнулся Хиро, спрыгивая с возвышения у доски. – Премного благодарен.

Мисс Кэдоган лишь махнула рукой. Где-то справа сипел задыхающийся от смеха Винс.

Следующий урок проходил в том же кабинете. Это был урок древнегреческого, и Винсу было уже не до смеха. Он перепутал активный и пассивный залоги, и мисс Кэдоган влепила ему «D». Эдит от всей души понадеялась, что Винс, по обыкновению, ругнется и заработает себе наказание, и тогда ей не придется проводить два часа наедине с Хиро, но каким-то чудом ему удалось удержать себя в руках – или, по крайней мере, мисс Кэдоган ничего не заметила.

На Эдит она будто нарочно не обращала внимания. Каждый раз, когда декан проходила мимо ее парты, Эдит невольно втягивала голову в плечи.

После звонка Робин собрала вещи и, помедлив, прихватила еще и сумку Эдит. Сама она не раз оставалась после уроков – по большей части когда ее ловили за курением или без школьной формы.

– Поздравляю, – сказала она, – на шестом году обучения ты наконец загремела на отработку. Такими темпами к тридцати годам ты наконец попробуешь пиво.

Эдит со стоном уронила голову на ладони.

– Как я могла сказать такое при мисс Кэдоган? Она теперь меня ненавидит!

– Уэлч остается на отработки чаще, чем ходит на ланч, и она все еще души в нем не чает, – заметила Робин. – Расслабься немного. Я принесу твою форму в раздевалку.

– Я не положила гетры! – вскинулась встревоженная Эдит. – Они на батарее. Вещевой мешок висит на столбике кровати, а…

– Данлоп! – рявкнула Робин, и Эдит захлопнула рот. – Я прекрасно знаю, где сушатся твои гетры и куда ты, господи прости, вешаешь свою сумку. – Она угрожаще наставила на нее палец. – И не смей даже заикаться про поминание Господа всуе! Займись-ка лучше своей домашкой!