– Тело не до конца оттаяло. Вскрытие делать рановато. Пока могу только сказать, что никаких внешних повреждений на теле не обнаружено. Возраст этого мужчины примерно 45‒50 лет. На пальцах уже удалось прочитать папиллярный узор. Я проверил. В наших базах он отсутствует. И ещё: учитывая, что на улице было -5°, можно пока сказать, что он умер часов 48 тому назад. И тело, похоже, замёрзло уже после смерти. Но это пока неточно. И причина смерти вообще неясна: умер от какого-то заболевания или убит каким-либо способом? Не могу сказать. Вскрытие начну делать не раньше 16 часов.

– Забавненько, – произнёс Вешняков, – ну, значит, часам к семнадцати мы опять подтянемся.

Они вышли во двор, и Вешняков задумчиво сказал:

– Женщина, которая звонила в дежурную часть об этом трупе, не назвала себя. Она просто сообщила, что нашла его там на обочине. Но самое интересное: как получилось, что вокруг тела не было вообще никаких следов? И я не понимаю, как она нашла тело? Оно же было практически полностью занесено снегом! Слушай, Никит! Может, съездим на место обнаружения? Ещё осмотримся?

Никита пожал плечами:

– Думаю, пока преждевременно. Получишь экспертное заключение, тогда и можно будет сгонять. Там полиция и санитары уже всё равно натоптали. И ещё, если честно, смущает, что у меня по этому делу нет заказчика.

– Ну, ладно тебе! Подъезжай всё же! Мало ли что?

– Подъеду. Мне, в общем, тоже любопытно.

И они разъехались, каждый по своим делам.

Никита вернулся в свою контору, размещавшуюся в арендованной комнате на втором этаже в доме №107 по улице Дзержинского. Комната была ещё летом по его просьбе удачно подобрана Светланой, пока он мотался в Питер увольняться со службы.

Это было нужно сделать, чтобы оформить в «Росгвардии» регистрацию частным детективом.

Здесь было достаточно просторно. Вполне размещалась парочка письменных столов, четыре кресла на колёсиках и два высоких шкафа: конторский, в котором в самом низу прятался за раздвижной дверцей небольшой сейф с кодовым замком, и шкаф-купе для верхней одежды с раздвижными зеркальными створками.

Войдя в контору, он положил перед Светланой шесть пятитысячных купюр гонорара и копию отчёта с подписью заказчика, принявшего его работу. Потом прошёл к своему столу и сел, развалившись, в привычно скрипнувшее кресло, вытянув под столом свои длинные ноги.

Светлана встала, сняла с полки в шкафу толстую папку, хлопнула по рычагу дырокола, подшила полученный отчёт в эту папку и снова поставила её на полку. Потом, молча поглядывая на расслабившегося Никиту, записала в приходный журнал сумму нового поступления, присела на корточки, открыла сейф и прибрала в него гонорар.

Затем она, уперев руку в бок, встала напротив Никиты и спросила:

– Ну? И что там за труп?

Никита задумчиво смотрел в окно и ответил не сразу:

– Любопытный… Но у нас же пока нет заказчика?

И тут же сам себе ответил:

– Нет. Значит, и работать по этому делу я пока права не имею.

Светлана уже неплохо понимала характер шефа и поэтому спросила:

– А что же в нём любопытного-то?

Никита перевёл взгляд на Светлану:

– Женщина, позвонившая в два часа ночи в полицию о том, что нашла труп, не назвала себя. Это во-первых. Место обнаружения трупа на улице Кирова она указала довольно точно. Это во-вторых. Но когда туда приехала дежурка, труп нашли не сразу. Причём, вокруг него не оказалось никаких следов. А он находился, между прочим, в пятнадцати метрах от дороги и был почти полностью заметён снегом. Это в-третьих.

Он вздохнул, словно был сильно разочарован:

– И ещё детали: он в замёрзшем состоянии, на нём нет внешних повреждений, и умер он, походу, своей смертью около двух суток назад. Ему лет 45‒50. Руки его оттаяли, и папиллярный узор на пальцах позволил порыться в наших базах. Но его пальчиков в них нет. Это, пожалуй, всё.