И он, запустив двигатель, тронул машину с места.

Наступило 12 октября.

Никита с самого утра сгонял в город и выбрал в цветочной лавке для мамы огромный букет альстромерии. Цветы были нежного белого цвета. На некоторых зонтиках были многочисленные бутоны. Продавщица сказала ему, что эти цветы могут сохраняться до трёх недель. При этом каждый день открываются всё новые и новые бутоны.

Когда он вернулся домой, мама занималась по дому, печь была растоплена, и по избе распространялся вкусный запах выпечки. На столе, как обычно в этих случаях, уже грелся любимый мамин огромный самовар и были расставлены чашки с блюдцами.

Никита подошёл, вытащил из-за спины руку с букетом и протянул его матери:

– Мамуль! С днём рождения тебя, желаю тебе крепкого здоровья и настоящего материнского счастья!

Людмила Петровна восхищённо приняла букет, крепко обняла и поцеловала сына. Растрогавшись, она даже всплакнула. Уже давно сын не приезжал к ней на день рождения: всё Питер да Питер! Служба да служба!

– Ой! Дай-ка я вазу принесу, – засуетилась Людмила Петровна.

Она торопливо прошла в свою спаленку и через пару минут вынесла оттуда высокую вазу из толстого коричневого стекла.

– Вот, смотри, такая подойдёт? – она на ходу протёрла вазу чистым посудным полотенцем.

Никита взял вазу у мамы из рук, набрал в неё немного воды и поставил в центр стола:

– Ставь сюда букет…

Людмила Петровна аккуратно водрузила букет в вазу и, любуясь, отошла от него в сторону:

– Господи! Красотища то какая!

– Мамуль! Говори, чем тебе помочь? К нам же сегодня Буторины в гости собираются? Они в какое время подтягиваются?

– Ну, где-то часам к двенадцати. А чем ты можешь мне помочь? Я сама всё смогу: и прибраться, и ужин приготовить.

– Нет, мам! Давай-ка я хотя бы в уборке дома тоже поучаствую.

– Ну, ладно-ладно… Только сначала надо позавтракать.

Людмила Петровна была совершенно счастлива, и её лицо светилось этим счастьем.

Через пару часов после завтрака приборка дома была закончена, все вещи стояли на своих местах, дом выглядел опрятным, ухоженным и свежим.

А ещё через полчасика они услышали голоса гостей в своём дворе.

Потом стукнула уличная дверь, и гости заколотили ладонями в тёплую дверь с моста2.

Людмила Петровна метнулась мимо печи и распахнула дверь в избу.

– Ну, хозяева, встречайте гостей, – услышал Никита из-за двери весёлый голос Елены Васильевны. И через высокий порог шагнула бабушка Светланы, за ней – её дед, Николай Алексеевич, и затем появилась улыбающаяся Светлана с большим букетом лиловых, розовых и жёлтых астр.

Гости сняли с себя верхнюю одежду, которую принял у них и повесил на стенные крючки при входе Никита. Все прошли к столу.

– Садитесь, гости дорогие! – Людмила Петровна махом руки показала с полупоклоном, куда им надо проходить.

На столе лежала чистая белая скатерть, и было много всего расставлено.

По кромке стола расположились чистые пустые тарелки для второго, а в них стояли глубокие тарелки для первого блюда.

Отдельно стояли большие салатницы с разными закусками: слоёный салат с крабовыми палочками, салат «Оливье», слоёный салат из моркови, тёртого сыра, мелко нарезанного зелёного лука, сметаны, украшенный розочками из яиц.

Украшением стола было прозрачное заливное из курятинки с застывшими в ней крупными бусинками зелёного горошка, тонкими оранжевыми кружочками моркови и ярко-зелёными лапками петрушки.

Посередине стола возвышался старинный тёмный штоф для водки, в котором в данный момент ярко-алым цветом переливалась настойка клюквы с горкой ягод на донышке. А у порционных тарелок стояли чарки из того же набора, что и штоф.