Тупик Вячеслав Дергачев
© Вячеслав Сергеевич Дергачев, 2025
ISBN 978-5-0065-5437-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
В сознании каждого человека есть набор ценностей, на котором держится его мир. Если представить его в виде дома, то основа закладывается еще в детстве. Любовь родителей, дружба, первые успехи и поражения – все это становится фундаментом. Затем, шаг за шагом человек выстраивает несущие стены. У каждого они свои и зависят от того, что является наиболее ценным для него в жизни. Для кого-то это семья, для кого-то деньги, а для кого-то – внимание. Год за годом дом увеличивается, появляются окна, крышу покрывает черепица, комнаты заставляются мебелью. Жизнь выстраивается по выбранному вектору.
Но дом хрупок. Может треснуть фундамент, протечь крыша, лопнуть труба или разбиться окно. К сожалению, человек устроен так, что вместо ремонта он бросает все силы на то, чтобы найти виновных. Копается в прошлом, цепляясь за то, чего уже нет, и в конечном счете перестает замечать, как день за днем дом продолжает разрушаться. И вот, стоя на груде осколков, уже нет смысла искать виновных, злится и плакать. Нужно начать все сначала. Сгрести весь мусор бульдозером и строить новый дом. Но если вместо этого человек убеждает себя, что все еще можно исправить, достаточно лишь взять изоленту и побольше клея, то в этот момент его жизнь заходит в тупик.
Александр Эдуардович все никак не мог сосредоточиться на докладе, который читал анестезиолог. В последние несколько дней впервые за восемнадцать лет работа главврача отошла на второй план.
Вся клиника уже знала о случившемся. Медсестры ходили с опухшими от слез глазами, врачи тайком перешептывались в коридорах, не утихали разговоры в курилке, а Александр Эдуардович то и дело ловил на себе сочувствующие взгляды коллег. Для всех без исключения произошедшее стало настоящим шоком. Клиника пребывала в состоянии траурного молчания.
Главврач еще не догадывался, но сразу после доклада анестезиолог должен был вручить ему конверт с деньгами, собранными совместными усилиями всего персонала. Именно поэтому речь докладчика была невнятной и скомканной. Перед ним стояла непростая задача: первому публично заговорить о том, что случилось. Повторяя по несколько раз одно и то же, он все никак не мог найти в себе храбрость и старался как можно дольше оттянуть момент. Однако Александр Эдуардович ничего не замечал. Все его внимание было приковано к папке с документами, что лежала прямо перед ним на столе.
В тот момент, когда доклад почти подошел к концу, а докладчик уже потянулся в карман за конвертом, всеобщее внимание переключилось на шум, доносившийся из коридора.
– У него сейчас планерка! Сергей Александрович, вам туда нельзя!
– Плевать я хотел!
Дверь кабинета распахнулась. Еле держась на ногах, на пороге стоял его сын.
– Здравствуй, Сергей! – Александр Эдуардович встал из-за стола и рукой указал на стоящий у окна диван, предлагая присесть. – Еще пара минут, и мы закончим…
– Я был в морге! Ее там нет! – тяжело дыша, прокричал он.
– Что ж, господа! На сегодня это, видимо, все. Спасибо за доклад, Петр Семенович. Можете оставить его на столе, я обязательно с ним ознакомлюсь…
– ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ? ГДЕ ОНА?! ПЕРЕСТАНЬ ДЕЛАТЬ ВИД, ЧТО МЕНЯ НЕТ!
Коллеги стали в спешке покидать кабинет. Одним из последних шел невролог Алексей Степанович. Подойдя к лучшему другу, он взял его за руку и сказал:
– Хорош, Серый! Не дури. Ты пьян. Тебе надо проспаться…
– Отстань!
Сергей резким движением освободил свою руку и кривой походкой пошел на отца.
Перед тем, как закрыть дверь, Алексей посмотрел на главврача, который взглядом дал понять, что у него все под контролем.
Не дойдя несколько метров, Сергей пошатнулся и рухнул на стул. Красными глазами он старался поймать в фокус зрения отца, который уже стоял прямо перед ним со стаканом воды в руке.
– Послушал бы друга, Сережа. Тебе и правда надо бы проспаться. Взгляни на себя…
От резкого удара рукой стакан перелетел в другой конец комнаты и разбился.
– ГДЕ ОНА! ТЫ ЗАБРАЛ ЕЕ! Я ЗНАЮ! ЭТО БЫЛ ТЫ!
– Прошу тебя, незачем так кричать. – Александр Эдуардович посмотрел на осколки. Этот полный боли взгляд предназначался его сыну, но достался почему-то разбитому стакану.
– Ты прав! Это я забрал ее. Я подписал все документы. Сейчас она в похоронном бюро.
– Как ты посмел! Это должен был сделать я! Я должен был ее забрать!
Дрожащие руки схватили халат. От опухшего лица шел резкий запах алкоголя. Глядя в глаза сына, полные ненависти, он подумал о покойной жене. Она бы знала, как поступить в такой ситуации. Ей бы удалось подобрать слова. Успокоить, обнять и просто сказать, что все будет хорошо. Но Александр Эдуардович был другим. Может быть, где-то глубоко внутри и таились нужные слова, но, к сожалению, им так и не суждено было пробиться сквозь слои отрешенности, невозмутимости и безэмоциональности, за которыми, как за броней, было скрыто сердце главврача.
– Да! Должен был. Но где ты был?
– Я тебя ненавижу!
– Посмотри на себя. Тебе пора уже взять себя в руки! Пойди домой, проспись. Завтра после похорон мы все обсудим. Я передам тебе заключение о вскрытии и ее личные вещи. Договорились? Это будет завтра. А сейчас прошу… Вызови такси, поезжай домой или в отель и проспись. Ты не в состоянии…
Резкий удар в лицо прервал его речь. Вцепившись друг в друга, они с сыном повалились на пол.
– Я ненавижу тебя! НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ!
В кабинет ворвался Алексей и оттащил уже обессиленное тело друга.
– Все, все! Успокойся, Серый! Успокойся…
– Я… Я ненавижу его!
– Все хорошо.
Александр Эдуардович поднялся с пола. Поправив халат, он тыльной стороной ладони вытер кровь, сочившуюся из уголка его рта. Сейчас, как никогда в жизни, он жалел о том, что восемнадцать лет назад, в дождливый октябрьский день позволил жене сесть за руль вместо него. В тот день смерть должна была забрать его.
– Отвези его домой. Пусть проспится. Если завтра он будет такой…
– Понял. Я отвезу его к нам. Таня приглядит за ним.
– Как знаешь. И забери у него ключи от машины. Не хватало еще, чтобы он в таком состоянии за руль садился.
Алексей закинул друга на плечо и потащил к выходу.
– Ненавижу…
Глава 1
Гостиничные номера – самая бэушная вещь на свете. В любое время года, в любой стране мира, от захолустных до пятизвездочных, все номера объединяет один неоспоримый факт: совсем недавно тут жил другой человек. Он спал в этой же кровати, сидел на этом стуле, принимал душ в этой же ванной. Линия разграничения между старым и новым постояльцами лежит на хрупких плечах горничной. И от того, как хорошо она выполнит свою работу, будет зависеть, насколько близко вам предстоит соприкоснуться с частицами, оставленными незнакомым человеком.
Спустя четыре месяца пребывания в гостинице «Мечта» Сергей все никак не мог привыкнуть к своему номеру. Заходя в него после очередной уборки, он испытывал отвращение к запаху моющего средства, к аккуратно заправленному постельному белью и свежим накрахмаленным полотенцам. Ему хотелось вернуться в собственноручно оставленный беспорядок. Он даже старался договориться, чтобы его номер убирали хотя бы раз в неделю. Но у гостиницы были четкие правила.
«Уборка должна осуществляться раз в сутки. Никаких исключений».
Убранный номер обнулял чувство обжитого помещения. Каждый раз, стоило открыть дверь, приходило осознание того, что он тут временно. Проживи хоть год, хоть два, номер никогда не будет ему принадлежать. Рано или поздно все же придется покинуть это убежище.
За четыре месяца в гостинице для персонала он уже стал «своим». Нелюдимый, одинокий мужчина среднего роста, носивший один и тот же темно-голубой костюм-тройку и серое пальто. У него всегда были аккуратно уложены волосы и чисто выбрито лицо. Его голубые глаза всегда были уставшими, а лицо – безэмоциональным. Практически каждый час его можно было встретить в курилке. Именно так бы его описывала бо́льшая часть персонала. Для них он не был странным. Всегда исправно платил за номер, на него ни разу не поступало жалоб, да и сам он никогда ни к чему не придирался. А еще у него всегда можно было стрельнуть сигарету. Можно сказать, идеальный постоялец.
В этот дождливый вечер в соседний номер заехала молодая пара с двумя детьми. Непогода явно расстроила их планы, и родителям приходилось становиться изобретательными, чтобы хоть как-то успокоить двух мальчиков, предположительно семи и пяти лет. Он не видел этих людей, но отчетливо представлял их в своем воображении. Высокого, уже лысеющего мужчину, что, ползая на четвереньках, катал на себе то одного, то другого сына, время от времени издавая звук, похожий на лошадиное ржание; кудрявую, рыжеволосую, полноватую мать, которая все пыталась дозвониться до ближайшего ресторана, чтобы узнать, есть ли у них детское меню; и двух мальчиков, что были так похожи на родителей. Все это было забавно: представлять себе незнакомых людей, слушать их истории, становиться незримой частью их жизни. И в любой другой день он с удовольствием просидел бы у стены, прячась за семейными играми чужих людей. Но сегодня перед ним стояла непростая задача.
