Секундная стрелка на наручных часах отсчитала очередную минуту. Времени оставалось все меньше. Надо было срочно начинать. Но что-то мешало.

Открытый блокнот с дюжиной новых, еще не использованных ручек лежал на столе у окна. Белоснежные страницы, отражая холодный свет настольной лампы, чем-то напоминали снег.

Внутри все нарастала и нарастала злость. Он злился не на семью, что за стеной пытается занять детей игрой в прятки в крошечном номере, не на дождь, шумящий за окном, и не на этот номер, который никогда не станет ему домом. А на себя. Ему было тошно оттого, что он никак не может поднять ручку и исписать эти страницы своим неразборчивым врачебным почерком.

– К черту все это!

Рывком он пересек комнату и, схватив первую попавшуюся ручку, написал:

«Здравствуй!»

После этого простого приветствия слова сами полились рекой.

«Ты скажешь, что я совсем обезумел, но я вчера три с половиной часа выбирал блокнот и ручки. Облазил более семи канцелярских, перетрогал более сотни блокнотов. Как казалось, выбрал идеальный. А сейчас смотрю на него – обычный блокнот.

Начал курить. Но не беспокойся, это не какая-то вредная привычка, скорее моя новая шкала времени, чтобы хоть как-то ориентироваться. Захотел курить, значит, прошел где-то час. Это хорошо – заставлять себя выходить на улицу, пусть даже покурить. Да и бывает, что кто-нибудь подойдет стрельнуть сигарету. Вот и какое-никакое общение.

Время. Вся проблема в нем. Его стало очень много. Оно не движется, словно все остановилось. Я всеми силами стараюсь его убить. Каждую неделю хожу в парикмахерскую, могу бриться два раза в день. Как-то пробовал больше гулять, но даже эта пара часов в день ничего толком не меняет.

Может, это из-за того, что я бросил пить? Когда напивался, дни пролетали незаметно. Или это из-за бессонницы? Или из-за того, что меня отстранили от работы? Не знаю.

На терапии все твердят: «Нужна цель». Мне ее нашли. Восстановиться на работе. Снова начать практиковать. Наверное, это правильно. Для них, но не для меня.

Ничего не хочу. Я двигаюсь по инерции. Что скажут, то и выполняю. Не задумываюсь. Сказали: надо восстановиться на работе. Записался на терапию. Сказали: купи блокнот. Сделал. Сказали: пиши прощальное письмо. И вот оно.

Вот только ничего из этого мне не надо. Мне даже не хочется чего-то хотеть. Наверное, я слишком слаб или труслив, чтобы поступить так, как ты. Да и нужно ли? Станет ли легче? Надеюсь, тебе стало.

Доктор говорит, мне необходимо отпустить тебя. Попрощаться в письме. Вот только в моем понимании ты должен видеть того, с кем прощаешься. Пожать руку, обнять, поцеловать. Я не могу делать это в пустоту. И не буду».

Дверь соседнего номера хлопнула, и по коридору наперегонки побежали братья.

«Только не разбейтесь!» – вдогонку прокричала им мать.

Вряд ли они это услышали. Слишком увлеченные игрой, они ничего не замечали вокруг. Перед каждым их них была только одна цель: первому нажать на кнопку вызова лифта. И вряд ли кто-то из семейства мог подумать, что в соседнем номере мужчина яростно рвет блокнот и разбрасывает листы по всей комнате.

Бывают дни, когда все с самого утра идет наперекосяк. И что бы ты ни делал, становится только хуже. Наученные горьким опытом люди просто отпускают ситуацию и начинают плыть по течению, зная, что завтра наступит новый день. В такие дни остается только одно:

«Приду домой, закрою дверь.

И то, что было, – просто тень…

Залезу в ванную, и поверь.

Я просто смою этот день…»

Но есть и смельчаки. Даже безумцы. Которые раз за разом стараются переломить ситуацию. И бывает, их труды вознаграждаются, правда, так, как они меньше всего ожидают.