В каменной стене вырублен шкаф с деревянными дверями. Табурет на трех ножках, маленькая тумбочка с небольшой свечой.

– Да уж, – разочарованно произнесла я.

На кровати лежала ряса. Я медленно и очень нехотя сняла свой теплый комбинезон, вздохнула и повесила его в шкаф. Сразу стало холодно, быстро натянула на себя рясу.

В углу был крохотный камин, а возле него небольшая охапка дров. Камин не топился, наверное, лет сто. Холод пробирал до костей. Я лихорадочно взялась за растопку. Пальцы не слушались, ничего не получалось. Слезы стали наворачиваться на глаза. Я вспомнила папу, он же предлагал повлиять! Мне стало очень обидно, я же вторая в классе, что за несправедливость? Эти все рыбок растят на морях и озерах, греются на солнышке. И при всем при этом учатся хуже меня! Все придурок виноват: «Надеюсь, ему так же плохо и холодно, как мне!» – злорадно подумала я.

В двери постучали:

– Войдите! – гаркнула я, не отрываясь от тщетных попыток развести огонь. Дурацкое правило на запрет магии, вот если бы…

– Рада, давай я, – раздался сзади голос Давида.

– Ну, попробуй! – я отошла от камина, скептически глядя на то, как Давид начал разводить огонь. Но, к моей радости и в тоже время досаде, он справился буквально за пару минут, – Спасибо! – я протянула руки к огню, стало легче.

– Ничего, я тебя научу. Здесь нет ничего сложного.

– Как-нибудь сама обойдусь, – прошипела.

– Рада, зачем ты так? Я же помочь хочу! Мы должны держаться вместе в этом суровом монастыре. Иначе нам тяжело будет.

Я вдруг подумала: «И в правду, зачем я так?». Стало стыдно и как-то не по себе:

– Ладно, не обижайся! Просто под впечатлением от этого места. Я не готова ко всему такому, – попыталась сгладить.

Давид тут же улыбнулся:

– Ничего, бывает. Ты держись меня и все будет хорошо, – он медленно приблизился ко мне и взял за руку. Руки у него были теплые не то, что мои. Давид посмотрел мне в глаза, – Руки совсем холодные! – он взяв мои ладошки в свои поднес к губам и попытался согреть их дыханием. Я резко выдернула руки:

– Ты что делаешь?

– Хотел согреть твои пальчики. Прости.

Я смутилась и буркнула:

– Нам пора. А-то на ужин опоздаем.

– Пойдем, – Давид открыл передо мной двери. Мы вышли в коридор. Холод окутал со всех сторон. Я вздрогнула, – Замерзла?

– Д-д-да! – процокотала я зубами.

– Тогда пойдем быстрее.

И тут я поняла, что абсолютно не знаю куда идти. Давид взял меня за руку. Ладонь была очень теплой, казалось, холод не приносит ему абсолютно никакого дискомфорта. Он повел коридорами, и довольно быстро мы пришли в трапезную. Я поразилась: «Надо же какая хорошая память!». Мне не удалось ничего запомнить, если бы не придур… Давид, бродила бы тут коридорами, пока не замерзла насмерть.

Трапезная находилась рядом с главным залом. Большая, прямоугольная комната, с длинными прямоугольными столами и скамьями вместо стульев. Высокие потолки, очень маленькие окна, у самого верха. Здесь был огромный, почти в мой рост камин, в котором ярко полыхал огонь, от него шло очень-преочень приятное тепло. Я, сразу не раздумываясь, направилась к камину, протянула руки, пальчики даже начало покалывать. Давид подошел сзади. Мы пришли рано и были наедине:

– Рада!

– Что? – но он молчал, а потом почувствовала, что Давид подошел ко мне почти вплотную. Я даже почувствовала его дыхание на моей шее, тепло его тела. – Ты замерзла! Хочешь, я тебя согрею? – осторожно положил руки мне на плечи и потянул к себе. Моя спина уперлась ему в грудь. Стало тепле, руки Давида обнимали меня. Постепенно согреваясь мне, начинало казаться, что все не так уж плохо.