Прежде чем отдать тело Серого товарищу, Коча обшарил его на предмет скрытых сюрпризов, чтобы Шатун в спину не пальнул. Затем, доверху нагруженный, ломанулся через лес, уводя потенциальных преследователей с линии Заводской общины.
Шатун несколько раз ронял тело Серого в снег, измазался кровью, но все-таки погрузил в корыто и медленно потащил восвояси, оглядываясь по сторонам. Чудной, подумал о нем Коча. Второй раз родился, и ни спасибо тебе. Что с него взять, скотина неблагодарная. А кочегар с двумя рюкзаками и двумя автоматами шагал в ставших неудобными снегоступах через буреломы. Он него за версту несло кровью и порохом, поэтому с одинаковой вероятности голодные хищники могли обойти его пятой дорогой, а могли и пуститься за ним по пятам. Денек, конечно, выдался насыщенный. И довольно удачный. Разжился барахлишком неслабым, укокошил одного выродка, правда, информацию раздобыл нехорошую, но приобрел мощный арсенал, с которым можно успешно удерживать оборону общины какое-то время. В трофейной куртке, шапке и ботинках было очень тепло. Неплохие снабженцы у охотников за головами. Интересно, что там в рюкзаках…На паручасовой рейд вряд ли много напихали, но все же, думается, есть чем поживиться. С сожалением вспомнив о конфискованном рюкзаке Дикого, Коча вздохнул.
Привыкнув жить одним днем, он и мысли свои в голове выстраивал без лишних разветвлений на эмоции и сомнения. Случилось так, как случилось. И в подарок он получил не только жизнь, но и внушительные бонусы от более трусливых и слабых врагов. Жаль, конечно, что раскрыто месторождение угля. Уже который раз Коча возвращался мыслями к Деду, его недальновидному, нехозяйственному управлению, который ставил во главу угла спокойствие общины, тотальное подчинение и собственное благосостояние как поводыря коллектива. И главное, людей это устраивало. Они были согласны, чтобы ими управляли, за них думали и решали, только бы лишь выделили кусок хлеба и подстилку у коптящей печки. Пандемия многих лишила высших чувств и эмоций, разбила надежды на лучшее будущее в этом умирающем мире, оставив минимальный набор инстинктов для попытки выживания. Это не так, думал Коча. Не зря же древние говорили, что каждый сам является кузнецом своего счастья, сам становится перед выбором: подчинять или подчиняться, думать и действовать либо соглашаться и молчать…Спору нет, им нужен сильный и умный вожак их испуганной, разрозненной стаи. Но вожак демократичный. Утопия? Возможно..
Молчаливый протест против Деда нарастал в кочегаре уже многие месяцы. Коча поймал себя на том, что сегодня он возвращается к этому не первый раз. Хотя уже осознал, что жизнь его уже никогда не станет прежней. За полдня он впитал в себя столько информации от местных и пришлых людей, что времени на переваривание ее уйдет немало. Первые оказались послушными рабами, чье поклонение было продиктовано безысходностью и тяготами прежнего существования. Вторые явились, как хозяева, на чужую территорию, действуя хитро и подло, забирая последние крохи сознательного человечества в угоду своим наместным царькам и их свите. Значит, мир не стал лучше. Пока где-то население Земли продолжало умирать в муках от вируса, здесь самые ушлые решили всё за всех, выстроив пищевую цепочку, с собой, естественно, на самой вершине…
Его зацепили слова Шатуна о жизни в дерьме и поедании крыс. Оба – и Коча, и Шатун знали, что наемник неправ. Не все люди не опустились до звериного существования, сохранив зачатки культуры, гигиены и совести. Да, они жили по подвалам и подземельям. Но промытые кем-то сверху мозги Шатуна убеждали своего хозяина, что такая жизнь хуже сытого рабства. Дед тоже грешил вкладыванием своих интересов в чужие головы. Он горячо убеждал артельщиков в том, что объединение с карьерской и другими городскими общинами невозможно по причине возникновения анархии, борьбы за власть и как следствие, расслоения зарождающегося общества. А Коча видел в этом только страх вожака потерять свой личный авторитет, власть и материальные блага с приходом новой, свежей крови извне.