А день отъезда не задался с самого начала: проснулась Эля от ругани её родителей между собой. Лёжа в постели, она вспомнила слова древнего автора – Гоголь, кажется, его звали. Он писал, что один из персонажей ссорился с женой редко, потому что они редко виделись. Эля решила подольше не вставать, потому что знала, что если попадётся на глаза хоть кому-то из родителей – обязательно втянут в дебаты. Из-за этого поднялась она поздно и на завтрак времени не осталось. Потом она никак не могла найти свои туфли – ещё несколько драгоценных минут были потерянны на поиски. Туфли свои Эля нашла, но она ТОЧНО помнила, что оставляла их в другом месте. Потом пакет со сменным бельём и пижамой вдруг порвался – пришлось перекладывать всё в другой пакет и под конец Эле долго пришлось повозиться с замком на входной двери. А ещё автобус уехал прямо из под носа и пришлось ехать на маршрутном такси, проезд на котором было наполовину дороже цены билета на автобус.

К назначенному времени Эля, конечно же, опоздала. Но заказной автобус ещё стоял. Увидев его ещё издалека, девушка выдохнула и побежала. Она была сама не своя от радости, что удалось успеть на автобус. В кои-то веки ей не неповезло.

Вообще Эле всю жизнь просто патологически не везло. Начиная с того, каким бы это смешным не казалось, что ей неправильно завязали пуп в родильном доме. За что бы она не взялась – не получалось ничего, если ей и удавался какой-нибудь пустяк, то ей приходилось приложить столько сил и нервов, что никакой радости уже не оставалось. А окружающим её людям этот же пустяк давался легко и непринуждённо.

Эля часто спрашивала себя: зачем она вообще появилась на свет? Для того, чтобы тянуть эту лямку? Вспоминая свою пока ещё короткую жизнь, Эля не могла вспомнить ни одного счастливого дня. Морально страдая от своей неудачливости, девушка вбила себе в голову, что судьбой ей предназначена короткая жизнь и скоро она умрёт. Она даже вбила себе в голову, и то, что не боится смерти.

Хотя смерть как таковая сама по себе не страшна. Страшна неизвестность. Никто из нас не знает, что увидит за порогом и эта неизвестность пугает всех нас.

Тяжело дыша от бега, раскрасневшаяся Эля подошла в девчонкам, стоявшим у входа в автобус и поздоровалась. Бывшие одноклассницы посмотрели на неё осуждающе и никто не поздоровался в ответ.

–Элька, ничё что ты, вообще-то, на свадьбу едешь? По-божески не могла одеться? Что за юбка? – посыпались вопросы со всех сторон.

– Обычная юбка, – пыталась отразить атаку девушка.

– Ты эту половую тряпку называешь юбкой? – не пытаясь скрыть издевательский тон, спросила Альбина и добавила, – Я в такой юбке даже в туалет не пойду.

–Её как человека на свадьбу пригласили, а она такое неуважение проявила – оделась как с помойки, – шипела в стороне Рената, всеклассная подпевала, она никогда не имела своего мнения, а только поддакивала девочкам, имеющим в классе авторитет – вес, как любили выражаться.

– Но блузка-то у меня новая! – снова возразила Эля, она уже была на грани истерики от шквала обидных слов – напрягалась изо всех сил чтобы не заплакать, но слёзы упорно лезли на глаза.

– Ты была в ней на выпускном!

– Но я ж в ней через канализацию не лезла!

– А запах как буд-то пролезла и не раз!

– Эля, а что помешало тебе голову помыть?

Девушка недоумённо посмотрела на задавшую вопрос: что значит «что помешало помыть голову»? Ведь помыла же!

– Ничего…, – но договорить она не успела

– Ну так надо было помыть!

– Элька, с тобой даже по одной улице идти позорно, а не то что за столом сидеть. Скажу Лене, чтобы она её отдельно посадила, чтобы приличным людям своим присутствием настроение не портила. Я с ней даже ср…ь рядом не сяду.