Александриец понимающе склонил голову и налил в бокал минеральной воды. Видимо, поручение было слишком деликатным, комес не решался вот так сразу заговорить, оттягивал начало разговора. Наконец, справившись с волнением, архистратиг заговорил ровным, хорошо поставленным баритоном:

– Прежде чем начать, позволь спросить тебя, почтенный Председатель, как продвигаются дела в споре с имперским послом Тамисом, готовы ли имперцы отступиться от трех спорных областей и отвести войска?

– Твоему господину, как и тебе, впрочем, известно, что имперцы не согласились. Переговоры заморожены, Тамис завтра… – взглянув на часы терминала, Павлантий поморщился, – уже сегодня отбывает для консультаций в Гизу. Чего хочет от Совета твой господин, а, соглядатай?

Павлантий, сделав акцент на последнем, оскорбительном для комеса титуле, обозначил свое нетерпение. Полоний не обиделся, с легкой полуулыбкой поднял в защитном шутливом жесте обе ладони и, не меняя тона, ответил:

– Мира, о светлейший. Чего же еще может желать владетель столь малого и беззащитного народа, как наш? Армии и флотилии кораблей – это все есть и у других, а мы несем свет знаний…

– И вербуете воспитанников университетов и школ к себе в шпионы. Пятьдесят юношей уже отстранены от государственных и военных должностей после того, как вскрылось, что александрийский «Янус»^>{38} под разными предлогами сделал их своими агентами! Молчи, посланник, нет времени на пререкания и политесы, – оборвал Павлантий начавшего было оправдываться александрийца, стукнув кубком о стол, отчего капли рубиновой жидкости упали на зеленое сукно. – Время позднее, говори, что привело тебя ко мне, да побыстрее. Я устал.

– Мой господин автарх Феоктист просит дозволения выступить посредником между тобой и N67, – Полоний, несмотря на выдержку, не удержался и нервно сглотнул, – парламентером и голосом царя Митридата, деспота Эвксина. Он в скором времени прибудет в Медиолантий в качестве посла с миссией от Бессмертного. Мы просто хотим предложить Совету свои услуги, никто не знает уловок синтетов^>{39} лучше нас. Пойми, о светлейший автарх, правду о полярных рудниках скоро узнают многие. В том числе и Флоксис со своими шакалами-триумвирами.

Павлантий отшатнулся от собеседника, откинулся на спинку кресла, как от удара в челюсть. Заключение противного богам союза с синтетами и их марионеткой Митридатом – это все равно, что говорить о воздержании от мяса голодному льву. Слушать и кивать он будет, но в конечном итоге все равно тобой закусит, когда пустые речи утомят хищника. Но как же быть с империей, если Феоктист через своего шпиона ясно дает понять: или Конфедерация примет помощь Митридата, или Александрия откроет всем истинное положение на альвиевых копях и не исключено, что перейдет под руку Митридата? Имперцы, так или иначе, уничтожат ненавистный им «рассадник ереси» – так они именуют Александрию, и Феоктист это очень хорошо понимает, поэтому и вышел на представителей этого… существа, осквернившего само понятие «бессмертный». Что же хитрый александриец предложил Митридату от имени Конфедерации в обмен на союз? В любом случае выбора нет, нужно вновь созвать представителей олигархата.

Снова взяв себя в руки, Павлантий твердым голосом произнес, глядя александрийцу прямо в глаза:

– Совет соберется немедленно. Мы обсудим предложение твоего господина, более ничего не обещаю. Ступай, и да пребудет над тобой благословение олимпийцев.

Полоний понимающе улыбнулся. С плохо скрываемой иронией в голосе он произнес традиционную формулу прощания и удалился. Чуть погодя из-за отъехавшей в сторону декоративной панели с изображением сцен охоты на оленей вышел и снова оказался у стола жрец Хроноса. Председатель даже не посмотрел в его сторону, отдавая приказания секретарю о срочном созыве Совета. Софрон заговорил сам, и голос его не был веселым, как несколько минут назад, до визита посланника Феоктиста.