«Если бы только Калиса знала о безграничной доброте богинь, – сокрушалась Тиа, глядя на бледное лицо подруги, – все страхи тотчас покинули бы ее».

Но Калиса не ведала об истинных небожительницах, хотя в том и не было ее вины. Люди горной страны поклонялись только жуткому Анреншену – полузверю–получеловеку, и совсем не чтили лунных дев.

«Я должна служить Иллит и Саэнлэ! — вспылила однажды Тиа, когда верховный жрец в очередной раз отчитывал ее за непослушание. – Я не буду зубрить ложные молитвы».

«Не волнуйся, ты обязательно отправишься к своим богиням, – оскалившись, ответил тот. – Но всему свое время. А пока делай, что велят!»

Тиа поежилась, вспомнив злобный взгляд старого хрыча и то, как он произнес эти слова: всему свое время.

У нее накопился целый ворох вопросов, на которые никто не хотел отвечать. Почему нельзя сразу попасть в святилище Иллит и Саэнлэ? Неужели все избранные проводят столь долгое время в томительном ожидании? Кто же такой этот Анреншен? И почему она вообще должна прислуживать в его храме?

Медленно они с Калисой спускались по каменистому склону. Ночь выдалась безоблачной, и Тиа с легкостью ориентировалась по небесным светилам. Еще в детстве старшие братья обучили ее всем хитростям этого мастерства.

«Вашей сестричке полезнее учиться кухарить и штопать, – шутливо бранил сыновей отец. – Только время ее впустую тратите».

Но домоводство навевало на Тиа скуку. Игры с деревенскими мальчишками нравились ей намного больше рутинных занятий, за которыми обычно проводили время матушка и старшая сестра.

«Тебе бы мальчиком родиться, – частенько сетовала мать. – Кто ж тебя, такую непутевую, замуж-то возьмет?»

«Невестой мне теперь уж точно не стать, – мысленно ответила ей Тиа. – Зато и штопать ничего не придется», – тут же подбодрила она саму себя.

Быть избранной – большая честь для любой девочки. К семьям, на чьих дочерей указывал божественный перст, односельчане всегда относились с уважением. Но каким же тяжелым оказался удел самих призванных счастливиц. Тиа с радостью отдала бы подаренное судьбой священное право, столь редкую привилегию, кому-нибудь другому, а сама вернулась к привычной жизни. Она вовсе не собиралась идти против воли небес, но в глубине души чувствовала, что роль служительницы храма подходила ей еще меньше, чем роль прилежной жены и хозяйки. Непозволительно сомневаться в мудрости Иллит и Саэнлэ, но что, если они все-таки ошиблись в выборе?

Вскоре стало ясно, что дорога займет куда больше времени, чем планировалось. Не привыкшая к долгим прогулкам Калиса практически сразу выбилась из сил да к тому же натерла ноги до крови. Подруга ни на что не жаловалась, но все и так было ясно по ее измученному лицу да прихрамывающей походке. Идти пришлось медленнее, делать привалы – чаще.

Но, несмотря на тягостные раздумья и сдержанное волнение, Тиа упивалась счастьем. Впервые за год она чувствовала себя свободной. Стены храма давили на нее, строжайшие правила и всевозможные запреты – душили. Ей так и не удалось привыкнуть к новой жизни и статусу жрицы.

Калиса же, напротив, постоянно озиралась по сторонам да с опаской посматривала на полные луны, висевшие в темных небесах. Ее вместе с сестрой-близняшкой отправили на гору еще в младенчестве, и этот вольный мир был для нее таким же чужим, как и горная страна для Тиа. Отчасти она завидовала Калисе: уж лучше вовсе ничего не знать о прошлой жизни, чем мучиться из-за болезненных воспоминаний.

– Почти пришли, – сказала Тиа, надеясь подбодрить подругу.

Калиса улыбнулась в ответ, но улыбка получилась слабой и вымученной. Волнение, словно ядовитая зараза, передалось Тиа. Запоздалый страх обволакивал липкими нитями, заключая в плотный кокон из тревоги и паники. Сомнения в правильности принятого решения нарастали с каждым шагом. Имела ли она право возвращаться в родные края, ведь никогда раньше