– Странно чувствую себя. Горю будто, но сам не знаю от чего.

Кощей положил руки на струны гуслей, перестав играть. Собственный голос сипло звучит, подводит.

– Повязанные силой древней, кровью соединенные. – Яровид поворачивает голову, смотрит на Кощея не человеческим взором.

Его глаза блестят как у Ярило, когда дары ему приносит люди. Он вздохнул тихо, не смея отвести взор. Провидение жрецов дело тонкое, неосознанное, но важное. Главное не спугнуть, не перебивать, не нагрубить старику. Иначе прогневаешь его и бога, которому тот возносит песнопения. Простой люд знал это правило.

– Бессмертный ты или нет, но у вечность другие законы. Божественный союз, мешающий кровь, – Яровид приподнял голову, растянул губы в улыбке кривой, загадочной. – Ты конец жизни, но тебе нужно и начало для равновесия мира, и Нави.

Кощей окончательно растерялся, сжал края деревянных гуслей.

Не то ли это пророчество, про которое говорила Мать Сыра Земля? Смерть твоя в игле и так далее по списку, пока не доберешься до темных закоулков мира где спрятана причина его бессмертия.

Но причем тут Морена?

– Что ты имеешь ввиду? Опять загадками говоришь? Ты же знаешь не могу я расшифровывать их. Не люблю это я, – рявкнул он.

Яровид смеется громко, хрипло, приглаживая свою бороду. Старый хитрец никогда ничего не скажет напрямую. Разбирайтесь сами. А медведь рядом с ним как назло не просыпается, заговоренным сном спит наверняка.

– Сам все поймешь. Когда время придет.

***

Она не любила гостить в чужих краях, но в тайне хотела этого. Морена все ещё ощущала себя неказистой, странной, долговязой и неприметной для всего человеческого. Белая ворона среди других богов пантеона.

Но быть в гостях все равно нравилось, чувство хорошее, сладкое и похоже на воздушное облако сладкого хлеба.

Правь блещет красотой и изяществом. Резные завитки на избах, огромные крыши с древесными петушками за место флюгеров. Молочные реки, текущие по земле, кисельные берега океанов и белесые облака в небе. Правь похожа на сказку, что стала явью. И в этой сказке живут боги, что издают свою истину жизни.

Все разбежались кто куда, по делам или потрещать о мелочных вещах, ничего серьезного, но раздувается до масштабов вселенной. На входе в главную избу, маленькая снаружи, но огромная внутри, встречает радушно улыбающийся Ярило. Он обнимает названную сестру, хлопает по плечу и смеется. Он весна, она зима. Один следует за другим, один дополняет другого.

– Гой еси, сестра!

– Взаимно брат.

Он проводит её в глубь, миную порог и несколько больших комнат где сидели другие боги.

Макошь и Велес в углу, тихонько перешёптываясь и поминутно восклицая о чем-то. Забавное сочетание, думает она. Миловидная, маленькая по росту богиня ткачества и хмурый, бородатый бог покровитель скота. О чем они могли говорить, какие общие темы нашли для разговоров для Мары оставалось загадкой.

В другом углу на скамейке за столом с самоваром сидят Хорс и Перун. Солнцеликий мальчик восседает гордо, волосы яркие подобно лаве, а внешний вид как у простого парня с деревни, косоворотка и шаровары. Царь-солнце как называли его люди, серьезно слушает Перуна. А сам Перун, вздернув подбородок гордо, смотрит на Хорса и говорит тоже. Сказала бы Морена, что у кое-кого длинный язвительный нос, который стоит отрезать.

Но грубить увы нельзя, Ярило не разрешает.

Они зашли в маленькую комнатку, Ярило закрыл дверь и уселся на лавку. Она села рядом, недоумевая, о чем хотел поговорить он.

Комната маленькая, тесная больше похожая на сарай для лопат, пил или стамесок.

– Что случилось между тобой, отцом и Ладой?