Взял в руку небольшой чурбачок, поджёг его зажигалкой мультитула, подержал немного, и протянул сильному. Тот, не скрывая удивления, протянул ладони за чурбачком. Результат получился ожидаемым. Баюкая обожжённые ладони, сильный отскочил в сторону, бросив горящую чурку, явно ругаясь на своём языке. Остальные сопереживательно качали головами и размахивали руками, всем своим видом говоря – «Ну как же так, как же так?»

Я же, преисполненный победного торжества, строя из себя Прометея, дарующего людям огонь, подобрал, чуть не потухшую чурочку, и демонстративно поднял её над головой. Делегация роптала, покачивая головами, что для себя я озвучил как – «Ой, шайтанама, колдунама». Положил огонь в одну из не получившихся мисок, снял перчатку и, демонстрируя, что держу голыми руками, снова протянул сильному. Но тот не осмелился принять дар и тогда в дело вступил старый. Он подошёл в сопровождении двух воинов с дубинами, аккуратно принял чашу с огнём, передал сильному. Теперь сильный не посмел отказаться, хотя отчётливо было видно, что мужчина пребывает в некоем смятении. – Те. – старый чуть помолчал и добавил, указывая на себя – Те Унгу. – Бонд, Джеймс Бонд. – подумал я, но указывая на себя, сказал. – Се-рё-жа. – Те Унгу – повторил старый, касаясь своей груди, а коснувшись меня, произнёс – Се Жа. Только я подумал, что за сим, знакомство можно и заканчивать, как дополнительное масло в огонь, добавила моя домашняя живность. Старшая, вернувшаяся со своими козлятами, принялась тереться о мои ноги, требуя от меня вечерней дойки. Я же, решил удивить местных до конца, и прилюдно подоил козу в небольшую миску. Коза уже не кормила молоком, и мне доставались все три литра в сутки.

Надоенного хватило, что бы накормить кошку, и угостить гостей. Для них, само по себе диковинным было то, что животные, на которых положено охотится, сами вышли ко мне из леса. А тут ещё такое. Подоенная коза спокойно завалилась рядом с костром, время от времени блея, на своих отпрысков, устроивших вокруг неё свои развесёлые игры. Рысь, налупившись молока из миски, выпросила себе место на моих руках, довольно прикрыла глаза, когда я начал чесать её за ушами. Козье молоко аборигенам пришлось по вкусу, о чём свидетельствовали их одобрительные кивки головами. Вернув мне опустошённый сосуд, аборигены, кроме старого и сильного, вновь отвесили несколько поклонов до земли, а предводители поклонились скрестив руки на груди. Я ответил им таким же, но не столь глубоким поклоном. – Се Жа Ату-Ата. – адресовал моей персоне сильный, и все остальные его единодушно поддержали. Знать бы ещё, что всё это значит. Не получится ли так, что сейчас они придумывают название нового блюда, которое планируют добавить в своё меню, например, сегодня ночью.

Этопозже я узнаю, что Унгу, это знание или мудрость. Жа, что-то вроде удивления или чуда, то есть, Се Жа, это Серёжа-чудесник. Ну, вот так вот круто совпало и я не виноват. А Ату-Ата, это вообще лесной дух, следящий за животными. Что бы у одних всегда было вдоволь травы и ягод, а у хищников, вдоволь тех, кто питается травой и ягодами. После установления контакта, делегация удалилась, а я ещё долго сидел у костра, то и дело, вслушиваясь в звуки окружающего леса, держа оружие как можно ближе. Как-то уж сильно было подорвано доверие к местным, после первой неудачной встречи.

Рыба в озере стала умнее и перестала подплывать к кустам, где я рыбачил самым бесчеловечным способом. Теперь мне приходилось проходить вправо по берегу метров сто, что бы добраться до зарослей какой-то травы, напоминающей камыш. Дно тут было отлогое, обильно поросшее водорослями, в иле, водились какие-то букашки, копающие себе небольшие норки. Я совершал несколько проходов по камышу, вороша ногами дно, от чего насекомые покидали свои домики и предавались дёрганным танцам в воде. Их суета привлекала рыбу, которую я глушил, взбираясь на деревянный настил, в виде двух длинных жердей на опорах.