В двух шагах от проема Тони замолчал и оглянулся на сына.

– Ужасный финал, – покачал тот головой.

– Ты не первый, кто так считает. Как справляешься?

– Более или менее. Спасибо.

Тони показал на проход.

– Сейчас станет хуже.

– Отлично.

– Я бы спросил, готов ли ты, но времени у нас нет.

– Нормально. Справлюсь.

– Дверь должна быть сразу напротив входа. Но я уже говорил, в башне свое пространство. Если не увидишь ее, оглядись. Запомни: тебе нужен дверной проем в черной раме.

– А если Мундт…

– Я сам им займусь.

– Ты не справишься с вампиром.

– Напомни, какой у тебя опыт общения с этой тварью?

– А как же навеянный им ужас?

– Я тоже его чувствую, но… Я увидел тебя – и очень хочу увидеть твою мачеху и младшего сына.

– Ты сумеешь прикончить его одним ножом?

– Именно так убили Дракулу.

– Я Брэма Стокера не читал.

– Мундт – тоже. Не волнуйся, я нашел пару полезных советов в здешней библиотеке. Вперед.

Помещение, куда они попали, было огромным, размером с банкетный зал. Россыпь факелов, установленных на высоте плеч, озаряла рыжим светом ровные кирпичные стены, но сводчатый потолок терялся в тени. Напротив входа стояла дверь в тяжелой черной раме, за которой виднелся луг у подножия холма, где зеленела трава и светило солнце. Август с облегчением перевел дух. Несмотря на все заверения, он понимал: отцу вместе с ним не выбраться. Он пытался придумать выход, но вариант был лишь один: самому драться с проклятой тварью, хотя эта мысль не слишком его прельщала. Однако раз вампира здесь нет, то, возможно, никем не придется жертвовать. Вот бы еще ноги двигались быстрее – тогда бы он в мгновение ока добежал до выхода и выбрался наконец из этого кошмара.

Они прошли полпути, как кто-то на выдохе произнес:

– Энтони…

По комнате пронесся ветер, шелестя мертвыми листьями; этот звук не скрывали даже крики.

– Что ты мне принес?

– Иди, – велел Тони. – Не волнуйся.

– Это и есть малютка-Август? – продолжал голос. – Твой сын? Твой первенец? Ты привел его ко мне?

Дверной проем находился дальше, чем казалось. Или это комната увеличилась в размерах? В неверном свете факелов трудно было понять. В одно мгновение помещение выглядело огромным, точно собор, а потом вдруг съеживалось до габаритов обычного зала, словно они с Тони находятся внутри пульсирующего сердца из кирпичей и тени. Едва пространство расширялось, как у Августа возникало впечатление, будто краем глаза он видит нечто ужасное, но стоило повернуть голову, и комната сжималась, перед ним оказывался голый камень.

– Дверь, – напомнил Тони. – Следи за дверью.

– Ну разумеется, – продолжал голос. – Ты же никогда его не хотел, правда? Жена отказалась делать аборт – сам говорил. А ты так и не смирился… Считал, это нечестно, она не имеет права решать за тебя… Иметь над тобой такой контроль… Столько власти… И малютку-Августа ты так и не простил… Ты не сумел полюбить его – по-настоящему, всерьез, как должен любить отец. С его братом, Фостером, было иначе, да? Этого ребенка ты хотел. Ждал как никогда в жизни… А старшего, значит, привел ко мне? Хочешь обменяться, чтобы я тебя отпустил?

– Мундт, – не выдержал Тони. – Сделай милость – заткни пасть!

– Эй, – сказал Август. – А как же не «не выражайся»?

– С дьяволом не спорят, его посылают к чертям.

– Откуда он столько про тебя знает?

– Я здесь очень давно. И Мундт – тоже. За эти годы он пару раз предлагал… скажем так, перемирие. Он наедался крови и хотел чего-то менее приземленного. Разговоров, например. Соглашался я не сразу. Всякий раз был уверен, что иду на верную смерть.

– Зачем тогда шел?

– Из любопытства. Хотел сменить обстановку и ненадолго расслабиться, забыть о том, что надо ловить порождения зеркала и прятаться. Рассчитывал что-нибудь узнать о своем надсмотрщике – вдруг удастся одержать над ним верх.