Намного больше, чем хоккей. Гораздо больше.

Но нельзя. Френдзона. Красная линия. Которую нельзя переступать.

— Дело не в том, что ты трахался, Девон, — разочарованно качает головой. — Ты можешь делать это когда и где угодно. Везде, где захочешь. Мне все равно! А в том, что ты ушел и ничего мне не сказал. А я как дура бегала и искала тебя. Думала, с тобой что-то случилось. Ты сам знаешь, сколько наркоманов ошивается в том клубе. Да тебя просто могли избить, покалечить. Да, знаю, возможно, я преувеличиваю. Но ситуация имеет место быть! Но что на это сделал ты?

Я молчу. Потому что мне нечего сказать на это. Она права. Она, черт возьми, во всем права. Зная о том, как сильно она боится меня потерять после того случая, я думал в тот момент только о себе.

Эгоистичный скотина.

— Ты наплевал на меня и ушел трахаться! — взрывается. — Я все понимаю, тебе нужно было снять напряжение. О’кей, хорошо. Но вчера ты думал только о себе. Чертов эгоист. Я всего лишь твоя подруга, но, черт возьми, будь ко мне поуважительней! Захотел засунуть свой член в очередную киску, сказал мне, что отойдешь – и все! Это несложно – просто предупредить!

— Я признаю свою вину, Дэнни. Да, я дебил. Эгоистичный скотина, который думает только о себе. И я прошу у тебя прощения. Этого больше не повторится. Обещаю, — виновато произношу, кладя голову на плаху. — Нет, — тихо, но безапелляционно шепчет она. — А теперь уходи. Я хочу побыть одна.

— Я никуда не уйду, — жестко кидаю.

— Хорошо, тогда уйду я!

Она пытается меня обойти, но я хватаю ее за руку и рывком тяну на себя. Прижимаю ее, такую маленькую и хрупкую, к своей груди. Наклоняю голову и, как давно мечтал, зарываюсь лицом в копну ее кудрявых волос.

Делаю глубокий вдох. В нос тут же ударяет ее умопомрачительный запах. Она пахнет кокосом. Вся. Шумно выдыхаю и вновь вдыхаю ее запах. Так охуенно пахнет только она.

— Прости меня, — шепчу покаянно.

— Девон…

— Прости, — крепче к себе прижимаю, сдавливаю в своих объятиях.

— Я не всепрощающая, Девон, — тихо произносит мне в грудь. Чувствую, как мой свитер промокает – она плачет. Сердце невыносимо тянет, понимая, что из-за меня она плачет. Я причина ее слез. — Но ты слишком дорог мне.

Дэнни поднимает голову, заглядывая мне в глаза. Грубо большим пальцем смахиваю слезы с ее щек.

Мне больно видеть ее слезы.

Я все больше в нее влюбляюсь. Я пойду на все ради нее. Ей это известно? Она знает, насколько важна для меня?

Хоккей не имеет для меня такого большого значения, как она.

— Ты тоже дорога мне, малышка, — произношу, нежно поглаживая подушечкой пальца ее щеку. — Через два дня Рождество, я хочу, чтобы ты поехала со мной к родителям.

Она резко отпрянула от меня.

— Я не поеду!

— Ты поедешь, — я обхватываю ее шею ладонью и рывком вновь притягиваю к себе. — Ты мне нужна там, Фисташка, — прижимаюсь своим лбом к ее. — Без тебя я не смогу.

Ее ладонь обхватывает мое запястье.

11. Глава 11

Даниэла

Как я могла позволить себя уговорить?

— Хватит трястись, Дэнни, — говорит Девон, крепко сжимая мою руку. — Не съедят же они тебя.

— Это ты во всем виноват, — огрызаюсь на него.

Он, запрокинув голову, смеется. Я хмурюсь. Толкаю локтем его в живот. Дев театрально охает и сгибается пополам, делая вид, что я причинила ему боль.

Качаю головой.

— Как говорил Станиславский: «Не верю!».

— Выдра, — кидает мне, выпрямляясь.

Я на это только фыркаю.

Снаружи дом Кристиана и Николь Кинг представляет собой величественное строение из черного камня с множеством больших окон. Этот особняк, состоящий из двух этажей, выделяется на фоне остальных, стоящих по соседству.