– Поцеловал тебя так, как я? Вот зачем ты пришла?

– Нет, совсем нет. – Да, именно за этим.

– Продолжай так думать, – говорит он, а затем машет кому-то поверх моего плеча. – Погоди. Хочу, чтобы ты на кое-что взглянула. – Он делает несколько шагов и оказывается со мной плечом к плечу. – Дело точно в поцелуе.

– Хантер…

– Не за что.

Не говоря больше ни слова, он стучит коньками по направлению к зоне для игроков, пока я смотрю ему вслед и недоумеваю – как ему удалось выйти победителем, когда первоначально все козыри, даже те, о которых он не догадывается, были у меня.

Но разве с нами не всегда так?

Ну то есть с ним и со мной.

Нет ведь никаких «нас».

И никогда не будет.

И никогда не может быть. Даже если речь идет только об одной ночи.

Черт, Хантер манипулировал мной как хотел – вынудил отвечать на его вопросы, когда я так и не получила ответов на свои.

С ним явно что-то происходит.

Агент внутри меня хочет разобраться, что именно, чтобы после использовать полученные знания в своих интересах – позаботиться о проблеме, решить ее путем переговоров и показать Хантеру, как я хороша в своем деле.

Женщина же внутри меня волнуется о нем, потому что кто знает, как долго он сможет продержаться и как далеко зайти, прежде чем произойдет выгорание.

Я бросаю взгляд на первую страницу еженедельного отчета, который пришел на почту, и кривлю губы. И что мне написать? Как ответить? Что мне не удалось с ним сблизиться? Что он и понятия не имеет о происходящем? Что я поцеловала его?

Что хочу поцеловать его снова?

Черт.

Вместо того чтобы написать хоть что-нибудь, я просто закрываю вкладку. Слишком рано о чем-либо отчитываться.

– Привет, мам. Просто звоню, чтобы узнать, как Джон. – Я откидываюсь на прислоненные к изголовью кровати подушки. Еще один день. Еще один отель. Та же жизнь.

Ее нервный смешок выводит меня из себя.

– С ним все в порядке. Просто простудился. Наверное, нахватался микробов. Я ходила в магазин. Хотела купить кое-что, чтобы мы смогли приехать на твою игру. Возможно, я подцепила там что-то и принесла домой.

Господи, так или иначе в болезни Джона всегда виноват я.

– Микробы повсюду. Их невозможно избежать.

– Но Джон такой хрупкий и…

– Могу я с ним поговорить? Наденешь на него наушники?

– Знаешь, иногда эта штуковина не работает.

– Тогда можешь приложить телефон к его уху? – спрашиваю я, пока провожу рукой по волосам и смотрю на вид за окном.

– Отец интересовался, получил ли ты его сообщения. Он говорит, что ты не отвечаешь.

И мне снова не дали поговорить с братом. Пора бы перестать удивляться, но я все же не могу с этим справиться. Спасибо, мам.

А что насчет сообщений от отца? Думаю, я не отвечаю ему вот уже лет десять, но он все продолжает их присылать, будто ничего не замечает.

Хотя родители вообще мало что замечают, когда дело касается меня.

– И как предлагаешь ответить? – уточняю я. – Спасибо за негатив? За критику? Что именно мне ему написать? – усмехаюсь я. Невероятно, сколько токсичности мне нужно вынести, чтобы просто поговорить с братом.

– Он желает тебе только хорошего. Ты же знаешь, что добился всего именно благодаря ему.

– Джон, мам. Могу я поговорить с Джоном? – Мое раздражение достигает небывалого уровня.

– Да. Конечно. Не помню, когда в последний раз ты звонил, чтобы узнать, как он.

Два дня назад.

Два гребаных дня. А до этого еще столько же.

На другом конце провода раздается шарканье: она подключает гарнитуру к телефонной линии, чтобы брат мог меня услышать.

– Ладно, все готово, – сообщает мама, чей голос теперь звучит отдаленно.

– Эй, Джей. – Я внезапно успокаиваюсь и делаю паузу, потому что слышу в голове его голос, чувствую, как брат-близнец отвечает мне.