Трудно быть немцем. Часть 1 Клара Елена Гвоздева
"Я хотел бы, чтобы все знали: не было безымянных героев.
Были люди, у каждого своё имя, свой облик, свои чаяния и надежды.
И муки самого незаметного из них были не меньше,
чем муки того, чьё имя вписано в историю…"
Юлиус Фучик
Зачем написала
Из своей сытой и наполненной комфортом жизни нового тысячелетия я пытаюсь понять мотивы людей, нашедших в себе силы сопротивляться фашистам.
Герои этой повести – обычные люди мирных профессий – преподаватель и врач. Не спецагенты, не диверсанты, этнические немцы – родились в начале двадцатого века, в тогда ещё, Российской империи.
Я пытаюсь понять, неужели их жизнь в хаосе войны была настолько безысходной, что умереть было не страшно? Может у них инстинкт самосохранения был слабее, чем у других?
Да, трудно быть немцем, если ты рождён в России, вырос в Советском Союзе. Если твои этнические соплеменники явились уничтожить твою Родину, давшую тебе жизнь.
Да, они говорят на одном с тобой языке, но теперь они – твои враги.
В детстве я много раз слышала истории о подпольщиках, спасших более пяти тысяч и жителей города Павлограда и советских пленных из концлагеря DULAG 111. Переводчица немецкой комендатуры и военный врач, захваченный в плен с отступающим госпиталем, внесли свою лепту в нашу Победу вместе с другими подпольщиками.
В юном возрасте их поступки воспринимались, как абстрактный героизм, немного мифический, когда ребенок думает: "Вырасту и обязательно сделаю что-нибудь такое – великое!" Наверное, душа ещё не умеет в полной мере постичь масштабы риска и последствий.
В разговорах взрослых нашей семьи, на школьных пионерских сборах поступки Клары и Манфреда воспринимались, как нечто логичное и понятное. А как же иначе? Ведь это же советские немцы! Росли среди наших людей.
Много лет спустя, когда распалась наша страна, когда сама стала мамой – поняла, что сама бы никогда не смогла так рисковать. Скорее всего, просто пыталась бы выжить, как моя бабушка, оставшаяся в блокаду с тремя детьми, как мама моего отца с четырьмя детьми в оккупации.
В книге использованы воспоминания:
Караванченко Андрея Павловича
Ветрова Ильи Ефимовича
Агафоновой Нины
Новикова Виктора Викторовича
Грушевого Константина Степановича
Зайцевой Елены Федоровны
События, изложенные в этой книге – авторская интерпретация событий, произошедших в действительности.
В качестве извинений за допущенные мною неточности, приведу слова великого классика:
"Даже неточное цитирование – уже кое-что своё под другой фамилией…"
М.М. Жванецкий
Может, я пишу эту книгу для себя в попытке понять, откуда взять силы? А может быть мне обидно, что эти люди преданы забвению. Преданы во всех смыслах.
Многие, живущие сейчас на территории Украины, воспитаны фальшивыми учебниками истории, переписанными в угоду подлой Европе. Новое поколение загружено бредовыми идеями, что надо было сдаться и стать колонией третьего рейха.
Если прочитавшие эту историю спросят себя: а как бы я поступил? Значит в написанном есть смысл.
Лишь после войны герои этой книги узнали о том, какую толику внёс каждый из них в нашу Великую Победу.
Моим дедам посвящается
Часть 1 Клара
Глава 1
***
1930
– Клара! Ты где? – старый Таблер приложил ладонь ко лбу, защищаясь от солнца, – мать давно тебя ищет, майне либе.
[ meine Liebe – (нем.) моя Любовь]
Золотистые косы, туго заплетенные вокруг головы, сияли нимбом над смешливыми глазами, Энергия била в этой девушке через край. Такой увидел её Виктор Новиков и уже не смог отпустить.
***
Поселок немецких колонистов Фридрихсфельд в окрестностях Запорожья был основан ещё во времена Российской империи, в 1810 году. Пять десятков семейств из Баденских земель, уставшие от войн и разорений решили обосноваться в щедрых землях Малороссии. Названо поселение в честь первого старосты, которым был Фридрих Лупп. В переводе с немецкого Фридрихсфельд означает "поле Фридриха" (1945 году переименовано в село Раздол).
Манифест Екатерины II от 22 июля 1763 года стал основой для появления и развития в России немецких колоний. Он объяснял условия переезда в страну и гарантировал привилегии, главными из которых стали свобода вероисповедания, наделение землей, освобождение от воинской службы, льготные условия уплаты налогов и самоуправление.
Для освоения новых земель она решила использовать человеческие ресурсы измученной постоянными войнами Европы. Екатерина Великая считала, что соотечественники смогут привнести в российский быт немецкую обстоятельность и точность, вечная нехватка которых, ощущалась императрицей во всём. Переселенцы бежали от постоянных войн и эпидемий Европы на эту щедрую, плодородную землю юга Российской империи.
Может именно эта привычка к преодолению трудностей, неизбежная в жизни скитальцев и земледельцев, и воспитала в Кларе волю и упорство. А может быть гены её предков, не смирившихся с обстоятельствами жизни в Европе, сформировали волю к сопротивлению?
Кто знает…
Слабые и бесхарактерные не начинают жизнь с нуля в чужой стране. В стране, которая через столько поколений стала родиной для Таблеров.
Вот только этнические собратья пришли и разрушили так тщательно выстроенную жизнь в этой теперь родной земле.
Глава 2
***
июль-август 1941
Сводки сообщали: идут ожесточенные бои.
Ополчение, собранное в старинных казармах на окраине Павлограда отрабатывали на июльской жаре команды построения. Было неясно: зачем в такой ситуации тратить силы на маршировку, если стрелять толком никто почти не умеет.
Всё дело было в отсутствии винтовок. Команда организовать ополчение никак не состыковывалась с нехваткой оружия. Приходилось занять людей строевой подготовкой. Прибывшие на станцию беженцы нагнетали тревогу. Рассказы о том, что немцы сбрасывают отлично подготовленный десант в спину нашей и так слабой обороне, оптимизма не добавляли.
Атака Люфтваффе на железнодорожную станцию Павлоград 8 августа 1941 года наполнила души жителей ужасом.
С утра ничто не предвещало беды, хотя уже на всём укладе жизни теперь ощущалась мрачная нервозность войны. Заводы в спешном порядке эвакуировали на Урал. Везли оборудование, сырьё, рабочих и специалистов артполигона, сопровождавших грузы. Многие уезжали семьями.
Станция Павлограда была буквально забита составами: военными, товарными, увозившими на восток имущество предприятий и колхозов. На запасных путях – составы с тяжелоранеными бойцами. Отсюда их увозили в тыловые госпитали. Многие горожане и дети носили воду для раненых, помогали, как могли.
И вдруг тяжелый гул. Самолёты со свастикой сбросили бомбы, рядом – нефтебаза. Рвалось и горело всё. В считанные минуты станция стала адом. Кругом в ужасе метались люди, кричали раненые, земля превратилась в пылающий костёр, кровь текла по рельсам. Смешались части человеческих тел и скота. В панике ещё живые корчились в страшной гари. От гари всё кругом почернело, не видно было неба. Бегущих настигли разрывы, осколки бомб. Кругом дымило, стоял страшный смрад.
Старшеклассников и подростков мобилизовали на помощь раненым в госпиталь, развернутый в школе № 1.
Поселковые жители хоронили родных по дворам, ям от бомбёжек хватало, почти в каждом дворе – могила.
Там, где позже расположился туберкулезный диспансер в саду Лямбуса, было целое кладбище.
***
Детство Клары не было безоблачным. Её семья немецких колонистов пережила голод после гражданской войны, часто откровенную неприязнь к немцам.
Ещё живы были в памяти людей события первой мировой войны. Зависть к умению колонистов преодолевать все невзгоды упорным трудолюбием иногда выплескивалась в откровенную враждебность.
Клара давно научилась говорить без акцента, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Вот и здесь в Павлограде, в гостях у свекрови, соседи воспринимали её, как свою.
В конце весны муж Виктор Новиков привез её с детьми к матери и уехал на военные сборы. Тогда казалось ненадолго.
Даже сейчас, в конце августа, ей хотелось верить, что никакой катастрофы нет, что вот совсем скоро всё закончится нашей молниеносной победой, и муж вернется. Вот только на рынке цены взлетели моментально.
Клара ходила между рядами, приценивалась, прислушивалась к разговорам.
– Ой, кума! Чи вы чулы? Нимцив будуть вывозыты. Усих колонистив.
– Та вы шо? Хто це надумав такэ?
Торговка придвинулась ближе к соседке по прилавку, заговорила приглушенно:
– До мого Васыля прийшов увечери товарыш, службовэць. Воны не зналы, шо я в комори крупу перебырала, та й почула: прыйшов наказ. Завтра зранку усих нимцив Поволжья вывезуть кудысь у тыл. Можэ у Казахстан, а можэ ще дали.
– Ой, Боже, що ж це робыться. Це ж, мабуть, фашыстив нэ вдэржать, – громким шепотом воскликнула соседка.
[Указ Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 года "О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья"]
Клара стояла рядом, скрытая плетеными корзинами, стоящими на прилавке. Внутри всё похолодело.
– Отож. Трэба було б поперэдыты колонистив биля Запорижжя, можэ их тэж будуть вывозыты, алэ ж то далэко, та я боюся.
– Бидни люды, а диты ж у чому вынни? И шо з намы будэ?
Клара машинально перебирала деревянные ложки, разложенные стариком-резчиком на рогожке. Мысли лихорадочно метались: "Что же делать? Нужно срочно предупредить родных. Или сразу старосту колонистов…? Что взять с собой? Одежду? Еду? Бедные родители! … Как быстрее добраться? На попутках? Оставить детей свекрови? Взять с собой? Тогда точно не успею! За сутки должна добраться".
