– А, что! И, такое возможно. Но не в этом дело. Скудно, у нас, народу собралось. Где – пионеры, с барабанами? Где – руководство? Где – хлеб-соль, наконец.

– Да, дожились. – Соглашаясь, с Прадедом, вздохнул, стоящий неподалеку, Леонович. – Раньше, молодежь было, от мотоцикла, не отогнать, а теперь тарелка прилетела, а они, хоть бы – хны!

– Правду говоришь. – Сказал Прадед. – После войны, к нам в Молочаевку, коров немецких, которых изъяли за причиненный ущерб, возили, на «студебекерах». Радости у нас, пацанов, было – полные штаны. За каждой машиной, от поворота до коровника, бегом бежали. Одна машина в деревне стала, так, возле нее, вся ребятня, от мала, до велика, собрались. Стали, как положено, технические характеристики обсуждать. Старшие хлопцы, про зажигание и трансмиссию говорят, малышня рты поразевала и внимает старшим. Тут шофер пришел. Тогда водителей не было, сплошь – шоферы. Парень, помнится, был молодой, поддатый. Только – от вдовушки. Говорит: «Ну, что? Прокатится, хотите?» «Хотим, дядечка, как не хотеть! Покатайте!» «Давайте, залазьте!» Никого упрашивать не пришлось. Полезли всем скопом. Дружно, так. Малышей, за руки, втащили. «Что – все сели?» – Спрашивает шофер. «Все, дяденька, все!» «Ну, поехали!» Тут, кто-то, из старших крикнул: «Шапки держите!» Это, значит – скорость, сейчас будет такая, что шапки, ветром, с голов, посрывает. Все, за шапки ухватились. Машина тронулась, все разом, на дно, и повалились, с шапками в руках. А, до этого, я говорил, коровы, на этой машине, катались. Что, там, на дне этого кузова творилось, словами не передать. Говна, по щиколотку, было. Считай, от сельсовета, до околицы, всех, по этому кузову мотало, от борта, до борта. На ноги не станешь – слизко. За околицей, слава богу, остановились. Шофер говорит: «Вылазте». Мы вылезли. Он спрашивает: «Как – понравилось?» «Ой, понравилось! Уже, так понравилось!» А, сами стоим, растопырились. Гавно, с нас течет …. Он заржал и поехал. Вот, так к техническим новшествам тянулись. Не то, что – теперь!

Прадед, весело прищурив глаз, стал растягивать потухшую самокрутку. Леонович, достал зажигалку и дал ему прикурить.

– Ты, тут – как, тезка? – спросил Прадед Миша.

– Позвонили. Сказали: «Вторжение». Вот пришлось мчаться.

– Быстро ты среагировал!

– Так – обстоятельства. Мои девушки дирижабль соорудили. – Павел Степанович кивнул на двух приятных женщин, стоящих неподалеку. – Домчали меня, мигом.

В это время, кто-то крикнул:

– Спускаются!

Весь народ, и Иван Семенович, в том числе, обратили свой взор в сторону «тарелки».

****

После непродолжительного контакта, который осуществил местный астральный синоптик Мирошниченко, народ стал задумчиво расходиться. Иван Семенович, наоборот, пришел в такое возбуждение, что помчался в лабораторию бегом. Здесь он успокоил расходившиеся нервы, стопкой местной лечебной настойки и принялся лихорадочно размышлять, какие действия, он, как руководитель лаборатории «Росскосмоса», обязан предпринять, в виду сложившейся чрезвычайной ситуации.

Длительный период абсолютного бездействия, измотал, даже стойкого к подобным жизненным перипетиям Ломако. Собственно говоря, в его обязанности, как руководителя лаборатории, входило «Сидеть и не рыпаться». Такую инструкцию, он получил, от полковника ФСБ Калабалина, в прошлом году, когда лаборатория была основана, чтобы прикрыть, таким образом, заблудившихся в лесу, сотрудников космической корпорации. Тех, которые по недомыслию, решили прокладывать железную дорогу, в лесном массиве, с помощью лунного лазера. Тогда, лесные ароматы свалили с ног около сотни человек. Большинство, правда, в скором времени оклемалось и вернулось на родину, в Россию. Но десятка полтора, самых активных, лесной дух, зацепил серьезно. Эти здорово торкнулись и до сих пор бродили, где-то в белорусских лесах, в состоянии полной деморализации. Для сокрытия этих обстоятельств, от широкой общественности, и было создано вышеупомянутое научное подразделение. Считалось, что заблудшие в лесах, являются ее сотрудниками и усиленно работают над исследованием аномальных проявлений в районе деревни Молочаевка. Кроме людей, в лесу осталось и все оборудование, которое заехало туда, на двух железнодорожных составах. Оборудование было секретное и дорогостоящее. Его, до сих пор не списали, и оно числилось на балансе. По бумагам проходило, что его активно используют «лаборанты», для проведения научных экспериментов.