Ранним утром, когда «лаборант», как его прозвали в деревне, потянув первую чарку, зевал и потягивался на крыльце, его внимание привлекло движение сельчан, нетипично одностороннее, для этого времени суток. Жители Молочаевки целеустремленно шли мимо лаборатории, словно покидали деревню, всем наличным составом. Этот феномен, заставил Ломако спуститься с крыльца, подойти к проему в заборе, обозначавшему место, где должна была находиться калитка, и поинтересоваться, что это – переселение или, так, что происходит.

– Эх, Ваня, Ваня! А, еще – ответственный руководитель! – Покачал головой Михаил Степанович, прадед Марты Игоревны. – Это я, у тебя должен спрашивать, что происходит! Кто у нас руководитель космической лаборатории, ты или я? Ты? Так, почему, ты тут, а не на месте посадки? Геннадий Петрович, вон, уже, по второму кругу тестирование проводит, а ты – тут прохлаждаешься! Чего – тестирование, спрашиваешь? А ты сходи и посмотри!

Ломако метнулся в дом, торопливо хватанул вторую чарку и помчался в поле, за деревней. Увиденное, ошеломило его. Он, даже, сгоряча, решил, что это – «белочка». Он, так, и спросил у Николая Понаморенко, местного предпринимателя, который курил, на краю, народного собрания.

– Это, что – «белочка», у меня?

– Ну, ты даешь, Иван Семенович! – Усмехнулся Николай Андреевич, сверкая золотой коронкой. – Сколько, тут, уже прожил, а никак, не привыкнешь! Это у вас, в России, белочки, по тайге, скачут. А, у нас, в Белоруссии – «кони».

Для убедительности, Понаморенко потряс кулаком, словно демонстрируя, какие у белорусов мощные и резвые «кони». Куда – российской белочке, до белорусских скакунов.

– Так, чего это?! Оно – самое, или кажется? – Спросил Ломако, тревожно вглядываясь в загадочный объект, стоящий на восьми мощных опорах, в ямсовом поле.

– Оно, самое. – Подтвердил Понаморенко.

– Что, теперь, будет?

– Что, теперь, будет, Иван Семенович? – В свою очередь, спросил Николай Андреевич. – Я думал – ты лучше знаешь. Ты, же – научный работник, исследователь аномальных проявлений.

– Это Коля – все ерунда. Исследовать – не проблема. Тут, вопрос – в другом. Что наверх докладывать.

– А, надо?

– Кто его знает. Наверно, надо. Только – как? Скажи, как не выйти за рамки? Чтобы не сболтнуть лишнего. Хочется на руководящей работе задержаться, а не в лесу хворост собирать.

– Да проблема. – Согласился Николай Андреевич. – Самое главное – бесполезная штука. На металл не разберешь. Подряда, на работы, у этих, наверно не получишь.

Понаморенко вздохнул и уставился на загадочную штуковину, очень похожую на летающую тарелку.

Ломако, еще немного потолкался в толпе, прислушиваясь к разговорам.

Михаил Степанович, которого, на селе называли просто – Прадед, покуривая капустную самокрутку, критиковал сложившуюся ситуацию:

– Неправильно это. Не по людски.

– Вы о чем, Михаил Степанович? – поинтересовался кто-то.

– Это, какие, никакие, а – гости. Гостей встречать положено. А, мы, что?! Стоим, вылупились! В былые времена, все бы, от мала, до велика, в поле вышли! Уже столы бы ставили! Накрывали! Приглашали дорогих залетных товарищей.

– Так – тишина. Не выходит никто.

– Они, может, потому и не выходят, что мы непонятно чего, тут стали. Они может знака ждут. Хотят раскрыть наши намерения.

– Так, что, Прадед, ты предлагаешь столы ставить? Прямо сейчас! Тут, в поле?

– Ну, прямо сейчас не надо. Пусть, они вначале покажутся. Неизвестно, какой они конфигурации, и какой частью тела пищу потребляют. Может, им лавки не подойдут, может им лежанки готовить придется или раскорячки какие ….

– Стулья, с дырками! – Подсказал кто-то.