Крикс взглянул в зеркало заднего вида:

— Твои дружки клялись хранить твои тайны?

Малика попросила остановиться и вместе с охранителями вышла из автомобиля.

Преклонив перед ней колено, Драго кивнул приятелям:

— Делайте и говорите как я.

Луга подчинился.

Талаш горделиво вскинул голову:

— Ракшады не встают на колени.

— Иштар вставал, я сам видел, — заявил Драго. — Если считаешь себя выше Иштара, убирайся к чертям собачьим.

Талаш набычился и шагнул к нему, поигрывая на груди мышцами:

— А ну-ка, ну-ка… Перед кем он вставал?

— Перед шабирой. Один раз вставал в Лайдаре, два раза в пустыне.

— Я тоже видел, — поддакнул Луга. — В Лайдаре не видел, а в песках видел.

Талаш злобно зыркнул исподлобья и уставился себе под ноги.

— Мы едем или как? — прозвучал голос Крикса.

— А ещё хотел быть старшим, — хмыкнул Драго и обратился к Луге: — Повторяй за мной: «Малика! Я клянусь оберегать и защищать вас».

— …защищать вас, — вторил Луга.

— «Клянусь хранить ваши тайны и клянусь ничего от вас не скрывать».

— …хранить ваши тайны…

— «И клянусь ничего не скрывать». Повтори!

— Подожди, Драго.

— Малика! Гони их взашей и поехали! — рассердился Крикс.

— Сейчас, — прошептал Луга и, прочистив горло, произнёс: — Клянусь ничего от вас не скрывать.

Драго уже приносил клятву Малике, потому она обратилась к Луге:

— Я обещаю, что в моём доме тебе всегда будут рады, Луга. За моим столом для тебя всегда найдётся место. Обещаю, что не буду просить тебя идти против своего народа и против своей веры.

Крикс посигналил:

— Поехали! А этого, шоколадом обмазанного, оставьте.

Едва Малика расположилась на сиденье, как Талаш преклонил колено:

— Я отдам за тебя жизнь, шабира. Взамен мне ничего не надо. — И быстро поднялся, будто колено упиралось не в асфальт, а в раскалённый металл.

За окнами тянулись холмы, поросшие молодыми кустарниками барбариса и боярышника; их посадили явно для укрепления склонов. Люди не забыли о ливнях и оползнях, похоронивших дороги пару лет назад, и позаботились, чтобы этого не повторилось.

Между буграми, на залитой солнцем равнине, шелестели синей листвой саженцы, окружённые сеткой из колючей проволоки.

— Неужели пьющие деревья? — удивилась Малика.

— Климы постарались. — Крикс указал в окно со своей стороны. — Вот ещё. И вон. Видишь? А там их новый посёлок. Земля хорошая, но запущенная. Адэр отдал им в пожизненное пользование.

Адэр провёл земельную реформу? Что ещё он успел сделать?

— Так о чём мы говорили? — вновь подал голос Крикс.

— О завистниках, — напомнила Малика.

— Среди селян таких я не разглядел. В Рисковом Анатана уважают. Им гордятся. Видела б ты, сколько людей искали Тасю. Я опросил всех местных. У полсотни не было алиби. Одни кормили скотину, другие убирали во дворе снег, кто-то возился на чердаке. Но все такие… смотришь на них и душой чувствуешь: не могли они этого сделать.

— И никто не заметил ничего подозрительного?

— Зимой рано темнеет. Вечер как ночь, ни зги не видно.

— Ну а собаки? Неужели не почуяли чужака?

— Когда не ждёшь беды, на лай не обращаешь внимания.

Малика помолчала в задумчивости и продолжила допытываться:

— Почему ты решил, что в Рашоре обосновался именно Хлыст, а не кто-то другой? Ни Сибла, ни ты его не видели. Даже имени не слышали.

— На бляшках от сглаза нарисован хлыст.

— Или обычная плётка, — допустила Малика. — Или кнут.

— Как только я сунулся в Рашор с проверкой, так сразу выкрали Тасю.

— Почему её, а не твою жену?

— Моя семья живёт в Мадраби. До неё не так легко добраться.

— Мне кажется, глупо связывать твою командировку в Рашор с исчезновением Таси, — упорствовала Малика. — Не думал, что это совпадение?