Он лежал на опущенной и расстеленной упругой кровати с ортопедическим эффектом в попытках расслабить скованные мышцы спины. Сон оставался по другую сторону тонкой грани сознания, и Слава запустил успокаивающий массаж. Поверхность под ним стала мягче, заерзали маленькие моторчики. В тишине комнаты их тонкое жужжание походило на комариную трель из ночных сцен исторических фильмов. Что есть мочи они пытались разогнать кровь человека, но та предательски замерла в напряженных сосудах, стянувших все тело в один нераспутываемый клубок. Слава ждал момента, когда придет долгожданный сон, однако все время ловил себя на мысли об этом. Он посмотрел на руку – высветилось четыре часа утра, скоро должно было взойти солнце. Тогда он сильно зажмурился и напрягся, утопая в бесконечных видениях при тщетных попытках отключиться до скорого начала рабочего дня.

Время позволяло ему тянуть по утрам до последнего момента, потому что подключался он к офисному порталу из дома или любых других мест, где можно было найти планшет. Очень экономично, ведь больше не приходилось тратить время на бессмысленную дорогу. Но даже с таким запасом драгоценных минут этой насыщенной событиями ночью он едва мог выспаться к девяти часам утра. Находясь в прострации, в холодном поту, гонимом из тела зябким вальсом озноба, он увидел на браслетных часах пять утра. Но уже не осознавал происходящего, слишком глубоко провалился. Уловить едва заметные странности со здоровьем мешал внезапный синдром отмены, вызванный окончанием действия слишком большой дозы кофе. Слава уже не помнил, что после этого делал. Пытался выключить массаж, но лишь где-то в пограничных измерениях сознания, а не наяву. Маленькие жужжащие моторчики, словно голодные комары, впивались в его спину, остервенело пытаясь разогнать застойную кровь.

Как это нередко бывало прежде, сначала сбилось дыхание, затем закружилась тяжелая голова. Сердце начало тарабанить по ребрам, как пьяница в захлопнувшуюся перед ним дверь. Оно распугало остальные органы, и они сбились к горлу, образовав там непроходимый комок. Грудь стянуло мышцами, как ремнями, и не было сил расслабить их в стремлении хоть немного вдохнуть. Зато выходил воздух очень легко, Слава насчитал не меньше десятка выдохов, прежде чем неимоверным усилием дотянулся до подушки и залез под нее рукой. Он нащупал там крохотный пузырек и быстро поднес ко рту. Никакого эффекта не последовало, он тряс бутылек, но из него ничего не лилось. В состоянии творческой эйфории в самом начале ночи он забыл проверить свое лекарство, всегда лежащее в кармане одежды и под подушкой. Слишком сильно он воодушевился своей удачей, окрыленный мечтами, на хорошей дозе адреналина. Такая чрезвычайная радость имела побочный эффект – бесконечное возбуждение, которое лишь усиливало эффект от внезапного приступа.

Выронив пузырек на постель, Слава яростным усилием заставил себя перевернуться на левый бок, оказавшись на самом краю одноместной кровати, все еще массажировавшей его, уже не нуждающегося в этом. Новое спальное место с медицинским модулем тоже было в списке его приоритетов после долгожданного повышения. Но думать об этом в критический момент не позволяла острая боль в груди, шее и голове. Мышцы рук и ног неудержимо дрожали. Из последних сил, выдавив из себя громкий крик, он смог вытолкнуть непослушное тело с кровати и с грохотом рухнул на пол. Когда он окончательно сжался внутрь себя и перестал дышать, послышался шорох в соседней комнате. Переросший в топот, он становился все энергичнее и быстрее, щелкнула ручка двери. К нему вбежала мама в застегнутом наспех халате с желтыми цветами, яркий свет охватил помещение, наполненное остатками чудесного предвкушения и энергетикой внезапного ужаса. Женщина сразу метнулась к подушке, но под ней было пусто. Она искала вокруг, спешно водя руками по влажной от пота постели, нашла пузырек, но тот оказался пустым. Тогда она вытащила из подкроватного ящика одежду сына и начала выворачивать карманы. Первым делом из них выпал свернутый в трубочку телефон, затем ручка для записей и жевательная резинка. Только в самом конце показался край маленького бесцветного пузырька. Женщина схватила его и, открывая на ходу крышку, бросилась к бьющемуся в конвульсиях Славе, раскрыла одной рукой его рот, а второй влила в него лекарство. Жидкость из пузырька полилась тоненькой струйкой и стремительно впиталась эпителием под языком, направившим вещество к мозгу быстрее венозных артерий.