Заскучал Лягуш по-настоящему.

Стал он худеть, всё чаще вспоминал Жабу, и никакие развлечения не могли уже вывести его из хандры.

– Царя надо женить, – предложил Главный распорядитель двора.

– Надо! – подтвердил министр полиции и полезных доносов, у которого была дочь на выданье. – Да только непонятно, какие у него вкусы.

– Вкусы вкусами, – вставил министр культуры и культурных развлечений, – а порядочная жена никогда не помешает! Опять же – наследник нужен.

Невесты пошли, что называется, косяком и были одна лучше другой. Но царь не только не проявил к ним интереса, а слёг. С ним случилась какая-то лихорадка, порой он даже бредил от жара.

– Жа… Жа… а-а! – звал он кого-то.

– Какую-то Жанну зовёт, – решили придворные лекари.

Делать нечего, стали искать Жанну.

И нашли.

Дева оказалась невиданной красы! Когда она появилась во дворце, все обомлели.

– Необыкновенно хороша! – с видом знатока сказал министр культуры и культурных развлечений. – Неужели такому… скользкому царю достанется?!

Лягушу тоже понравилась внешность невесты. Вот только не чувствовалось в ней жизненного огня, она была будто полуживая. Механически двигалась, дежурно улыбалась, смотрела на всех, в том числе и на своего суженого, без малейшего интереса.

– Может, она заколдованная кем-нибудь? – предположил жених.

– Так точно, ваше величество! – отчеканил министр полиции и полезных доносов. – Заколдована.

– Надо расколдовать!

– Это зависит от вашего величества, ваше величество… И от неё. Она должна поцеловать вас, ваше величество!

Лягуш благосклонно заулыбался и направился к невесте. Этикет такого не предусматривал, но все одобрили демократизм царя.

– Какой простой!.. – зашептали придворные.

– Способен на высокие чувства…

– Ещё бы! Такая красота! Любой первым побежит…

Красавица Жанна сделала тоже шаг вперёд и наклонилась, чтобы поцеловать Лягуша. И тотчас, как состоялся поцелуй, превратилась… в обыкновенную буро-коричневую жабу.

– Моя Жаба! – изумился Лягуш Четырнадцатый и потерял сознание от счастья.

Очнулся Лягушонок на берегу пруда.

Первые лучи солнца проглядывали сквозь деревья. Утренняя прохлада благотворно подействовала на него. Звонкие комары кружились тучей и возбуждали аппетит. Лягушонок наспех проглотил несколько десятков летающего деликатеса и осмотрелся.

Рядом сидела его возлюбленная… Жаба!

Её взгляд был ласков и многозначителен.

– Как я ждала тебя! – воскликнула она вместо обычных колкостей и насмешек.

– А я тебя! – расплылся в счастливой улыбке Лягушонок.

И поцеловал Жабу крепко-крепко, чтобы колдовство не вернулось к ней никогда.

Стройный хор лягушек-квакушек исполнил вальс Мендельсона.

А потом обитатели Верхних и Нижних прудов закатили такой свадебный пир, каких ещё свет не видел!

Посвящается Сергею Грановскому

Жили-были старик со старухой у самого… грязного пруда. Грязь, к счастью, была натуральной, исключительно природной. Пруд заполонили водоросли, он весь был покрыт узорами ряски. Для кого-то это была и вовсе не грязь, а настоящая, не загаженная безалаберным человеком природа. При желании можно было прийти на зелёный лужок-бережок, развернуть удочку и стоять, выбирая между зарослей лунку, чтобы полусонный ротан, перебарывая свою лень, имел возможность открыть основную часть своего туловища – рот – и заглотить крючок. Если у рыбака глаз был намётанный, то ему оставалось только тягать да тягать карликовых лупоглазых хищников, которые имеют вкусное белое мясо. Если имеет! То бишь если у него, у этого ротана, кроме чрезмерной головы и ершистых плавников, успело на хребте что-нибудь нарасти.