Перед ним расстилалась вымощенная тротуарной плиткой широкая дорожка, уходящая куда-то вдаль, где никаких построек не наблюдалось, если не считать небольшой церкви. Площадка перед метро обсажена каштанами, скамейки чистые, у каждой второй – пустая урна и у каждой пятой – рекламная тумба. У них в районе, подумал человек, такие урны с утра опорожняют охотники за пластиковой тарой, которые выбрасывают ненужный им мусор на землю, чтобы чуть позже, а то и к середине дня его убрали гастарбайтеры. А на рекламных тумбах то усики пририсуют поп-звезде, то что покруче. А тут – явно неплохой, тихий и чистый уголок. Лёгкий ветерок, как котёнок, играл со смятой бумажкой, катая её под каштаном, чьи салатовые листья казались вырезанными из нежной ткани. Он осмотрелся. Что у нас позади? А позади у нас район с многоэтажками. Вон и указанные ориентиры: две башни точечной застройки, протыкающие небеса; показалось, они качаются, но это была оптическая иллюзия. Он не пытался, как это делают неуравновешенные люди, найти глазами нужное окно, в этом не было нужды. Он придёт, она откроет дверь, он сделает своё дело и уйдёт. Не станет разводить её на лишние деньги – не в его правилах. Да и на фирме с этим строго – вмиг вылетишь, если будут жалобы. Но почему-то ему тревожно, он, такой невозмутимый, сегодня явно не в своей тарелке. Погода солнечная, ещё не жарко после вчерашнего ливня, и тут, недалеко от реки, даже слышно пение птиц, а не только карканье ворон, заполонивших город. Хорошо, что заказ на утро, можно успеть зайти в гости к Александру, который где-то тут живёт и будет рад пообщаться. Летом все подолгу не встречаются, он сам уезжает на два месяца, и это последний день помпы, как шутят на службе. Он натолкнулся на взгляд рекламного доктора на тумбе у скамьи и с трудом оторвался от гипнотического взора; реклама средства от артрита («Мы вам поможем!») ещё какое-то время преследовала его, как навязчивый мотив, всплывший в памяти одновременно с рекламой. Да, он устал. Пришло время отдохнуть от города, суеты вокруг пустоты. Мама останется с её аллергией в городе, и будет любоваться фотографиями многолетних цветов. Чем же себя занять на полчаса? Он поглядел на небо, достал из кармашка ручку, пару листков, начал писать на них, поглядывая на небо. Так прошло двадцать минут, пока он не решил, что уже пора идти, иначе опоздает к назначенному времени. Скорее отделаться от заказчицы – дамы с капризным голосом, как её обрисовала диспетчер Марина, и вперёд, к отпуску, в родную деревню, к саламандре своей, соседке Зинаиде, которая ранним майским утром была замечена им купающейся обнажённой.

Курящий у дверей метро охранник проводил мужчину безразличным взглядом.

3.

      Человек на лестничной площадке звонил в дверь квартиры на первом этаже уже третий раз коротким, деликатной длины звонком. Он терпеливо ждал, когда ему откроют. Сонгала, ещё в тумане сна, который не хотелось забывать, с трудом осваивала реальность. Она натянула халат, запахнула его, скрепила поясом, сунула ноги в тапочки, потянула тело из комнаты в коридор, тапком зацепила греческий коврик у двери, приникла к глазку, стукнувшись лбом о дверь. Стоящий на лестнице сделал шаг назад, чтобы его могли получше разглядеть. Наконец она вспомнила, кто должен прийти и подняла руку к замку. В ванной облегчённо вздохнул кран, уронил ржавую каплю; в ответ рыгнула утробным звуком голодная обезвоженная труба, в изогнутом чреве которой обрастал гнилью клок спутанных волос, кусок целлофана, обрывок бумаги и кусочек мыла. Так и есть, это он: по-простому – сантехник, а по мифологическим понятиям – Нептун городских морей, измельчавший, сосланный сюда проснувшимся Хроносом за некую провинность. У неё уже три дня очень сильно, так что пришлось отключить горячую воду, протекает кран, и даже холодная вода окрашена окислами железа, словно кровью труб. Сантехник должен установить новый смеситель, о его приходе томятся отложенные деньги – предатели, меняющие хозяев и кошельки. Он оставит следы своей обуви, невидимые отпечатки пальцев, запах то ли мазута, то ли солярки, и трудового пота. Его глаза осмотрят её ванну, трубу водопроводную, скользнут по импортной плитке, прежде чем остановятся на хозяйке. Придав взору убедительность кобры, качающейся перед тем, как плюнуть ядом, он повысит стоимость работы на двадцать процентов, аргументируя возросший тариф сложностью работы. На самом деле виноваты экономические санкции, курс доллара и прочие вещи. Так поступил тот самый электрик, чей цвет лица казался неподходящим для позавчерашней дождливости, слишком смуглым. Когда же она наотрез отказалась, он улыбнулся, но как-то не очень добро, и ответил: дело хозяйское, но сделаю вам все равно хорошо. А уходя, оставил на столе коробочку с восточными сладостями. Похоже, подарок от фирмы? Заработавшись, Сонгала, налив под утро чаю, машинально отведала что-то похожее на рахат-лукум, после чего работать не смогла, уснув через час, который провела, пытаясь сосредоточиться. Она увидела яркий сон, он еще кружился в голове, смешиваясь с реальностью и вызывая недоумение. Она снова слышала голос цыганки, хриплый, насмешливый: первый, кто придёт, сказала цыганка, упокоит твоего друга, вернет твою подругу, и накажет тебя. Цыганка взмахнула павловским платком необъятной величины, повернулась, взметнув ворох юбок, на ее ушах зазвенели тонкие серьги, ветер понёс звон по улице, в направлении главной столичной площади, куда направлялась толпа – одни спины, ни лиц, ни голосов. Только звон, а в просвете, ведущем прямо в небо, ступенькой в которое казалась зубчатая кромка Кремлёвской стены, висел тонкий серп молодой луны. Обманный сон, один из многих, которые не сбываются никогда. Так подумала Сонгала, когда в проёме открытой, наконец, двери увидела мастера труб: нечто крепкое, среднего роста, одетое в форму. Она провела его в ванную комнату, он наследил ботинками, позвенел инструментарием в холщёвой сумке, провёл взглядом по стене ванной, но, вопреки ожиданиям, не поднял цену. Но почему уклончивость взгляда, как у палача с проснувшейся совестью? Что за странный, вызывающий смутные опасения субъект? В кармашке его комбинезона торчит авторучка и прощупывается взглядом пачка чего-то бумажного, неужели денег? С этих вымогателей кровных, непосильным трудом заработанных наших деревянных, станется. Наверное, все миллионеры – с клиента по денежке, да на загородный домик. Так и есть – он предлагает лучший вариант смесителя, более дорогой.